Шрифт:
Закладка:
Заметив его внимание, рысь шутливо поклонился. Шкура на его руке лопнула и, словно отвалившийся рукав, сползла вниз, обнажив подернутое склизлой пленкой белесое мясо.
Мясо давно остывшего трупа.
Тьер сглотнул, не веря своим глазам. Он припомнил вдруг, что призрак, которого они только что убили, тоже имел кисточки на ушах, прижатых к освежеванной голове.
Кажется, один из призраков все же сумел надеть свою шкуру обратно, подумал он. Или шкуру чужую.
— Здравствуй, Пилат, — кивнула Лила. — Как твои дела?
Тот развел руками в стороны.
— Прекрасно. Как же ещё? Не могу выразить, как я рад, что вы меня навестили, детка. Рокс, тебя я не видел, гм, дай-ка припомнить, уже года три.
— Мне запрещен вход на территорию Абрафо, — выдавила из себя Рокс.
Кажется, она не была рада встрече.
— Неужели? — вздернул вверх ресницы Пилат. — Почему же? Твой отец больше не работает в Управлении?
Рокс не ответила.
— Подожди, дай-ка подумать, — рысь сжал подбородок пальцами, изображая работу мысли. — Мм… А ведь действительно, торговлю наркотой и убийства на улицах глава Абрафо почему-то не поощряет. Как и не одобряет многое из того, что делает твой папочка, кстати.
— Да кто ты такой, черт тебя подери? — не выдержал Тьер, и наставил на него дуло автомата.
— Отпусти ствол, идиот! — зашипела на него Рокс.
— Пусть идет на хер! — Тьер лишь плотнее прижал к плечу приклад.
— Сколько экспрессии! — восхитился Пилат. — Рокс, твой самчик никогда не рассказывал тебе, как он лишился глаза? Занятная история. Прям, не поверишь.
Тьер зарычал и нажал на спуск. Автомат выплюнул короткую очередь. Зазвенели, падая на пол, гильзы. Пули разорвали боковую стену ближайшего книжного шкафа, и тот завалился в проход, плесневелой лавиной сбрасывая с себя книги.
Тьер промахнулся с трех метров. Это показалось ему невозможным. Поэтому он шагнул ближе к Пилату, и выстрелил в него почти в упор.
Автомат клацнул. Затвор отошел назад, но не вернулся, подавившись следующим патроном. Пуля нехотя выскользнула из ствола и бессильно упала на пол.
Пилат точным движением ухватил пума за шею и легко вздернул над полом. Его мертвые пальцы сдавили горло Тьера, как тиски. Тот выронил автомат и вцепился когтями в убивающую его руку, полосуя мертвечину в тщетной попытке заставить её разжать хватку.
Зацепившись взглядом за глаза Пилата, он вдруг обмяк, разглядев в них нечто ужасное. Связь, возникшая на миг между ними, заставила его ощутить огромную тварь с кожистыми крыльями, скомканную в маленькое мертвое тело. Она была вынуждена существовать так вечно, не в силах превратиться в то, чем являлась на самом деле.
Для этого существа он, Тьер Хатано, представлял собой не большую помеху, нежели пылинка. И даже не мог служить для неё поводом поразвлечься.
Рокс, затаив дыхание, стараясь ни о чем не думать, глядела, как из пума вытекает жизнь.
Она боялась, что Пилат прочтет её мысли, и не убьёт Тьера.
Пилат не умел читать мысли. Ему этого не требовалось. А потому он выпустил Тьера, словно тряпку, с любопытством наблюдая, как тот корчится, пытаясь вдохнуть.
— Ты знакома с правилами, Лила. Ты ведь их помнишь, правда?
Рокс он подчеркнуто проигнорировал, словно она только что перестала для него существовать.
И на Рокс накатил холод. Ободранный знал любое прошлое и любое будущее. Всегда существовал только один вариант прошлого. Вариантов будущего имелись сотни и тысячи. Ободранный знал любой из них.
На самом деле будущее тоже только одно. Но Ободранному нравилось, когда другие существа верили, что делают его сами.
Рокс тоже верила, что будущее можно изменить. Но сейчас её вера пошатнулась.
Ободранный будто только что дочитал последнее предложение из её книги жизни.
— Я помню правила, Пилат, — твердо ответила Лила.
— Вот и прекрасно, детка. Господа, Библиотека в вашем распоряжении.
Он отвернулся, собираясь уйти.
— Да, чуть не забыл, — Пилат хлопнул себя по лбу, и вновь повернулся к ним обратно. — Оплата, Лила. Не забывай, потребуется оплата.
— Но оплату никогда не требовали раньше, Пилат, — запротестовала Рокс. Внутри неё будто что-то оборвалось, а рот набили ватой.
— Лила, детка, кажется, у тебя и твоей подруги в голове остались лишь самые удобные для вас правила Библиотеки. Никогда раньше вы не приходили сюда ради самих себя, для поиска решений собственных проблем.
— Мы ищем информацию, — упрямо ответила ему Лила. — Мы делаем это ради Управления. Эта информация не несет в себе цели, и не способна изменить мироздание. И мы не заберем книги с собой.
Пилат покачал головой.
— Это всего лишь слова, Лила. Сегодня вы пришли сюда не развлекаться, читая сказки, и отнюдь не проводить время в философских беседах на тему бытия и небытия.
Он взглянул на Саймона, который сидел на полу и испуганно взирал на него, как ребенок.
— Точнее, почти все из вас. Что же, желаю приятно провести время, дамы и господа. Библиотека в вашем распоряжении, и я вовсе не намерен вам мешать. Если вдруг захотите поболтать, как в прежние времена, — он бросил внимательный взгляд на Лилу. — Зовите.
Он повернулся и направился прочь, рассеянно ведя пальцами по корешкам книг на полках.
Некоторые из них урчали от удовольствия.
***
Известие о своей смерти Улисс воспринял равнодушно. Ну умер, и умер. И ладно.
Смерть происходит со всеми, поздно или рано, как повезет. Ему не повезло, и он прожил совсем мало.
С другой стороны, существовать он почему-то все же не прекратил, а значит, следовало задуматься о насущных проблемах.
Например, он совсем не знал, куда и как вывести существо, которое он только что спас от Вешателя.
Наверное, это и вправду была самочка. Она затравленно смотрела на Улисса огромными зелеными глазами. Красивый, некогда белейший мех был весь перепачкан пылью, рвотой и испражнениями. Одежды она не носила. С собой у неё не было ничего — ни еды, ни питья, ни оружия, ни вообще какой-либо сумки или рюкзака.
Наверное, она потеряла сумку, когда её схватил Вешатель Джон, подумал Улисс.
Вонь от нее его не волновала. Его волновал только выход из Библиотеки.
— Ты знаешь, куда нам идти? — спросил он её.
В ответ она быстро залопотала на неизвестном ему языке.
Её голос оказался приятен, а слова напоминали мягкое журчание воды.
Улисс покачал головой, и скрестил руки, давая понять, что не понимает её.
— Как твоё имя? Я, — он прижал к своей груди руку. — Улисс.
Он ещё раз похлопал себя по груди.
— Улисс, — повторил он. Затем показал пальцем
