Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Научная фантастика » Тетрадь с гоблинами - Дмитрий Перцов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 85
Перейти на страницу:
Угрюмов, на следующей неделе последний звонок. Расслабьтесь.

Угрюмов не расслабился, но ничего не сказал.

– Каково настоящее предназначение Бьенфордского Шара и каков способ его строительства – точно не знает никто. Даже Валентин Павлович, хотя он знает почти всё по истории – он ведь историк. – И, похихикав, добавил: – Древние орвандцы оставили после себя миллион артефактов и сооружений. Шар – самое таинственное из них.

– Почему?

– Что почему, Угрюмов?

– Почему самое таинственное? А как насчет скульптур тигриц или гигантских ножниц?

– Нет, Угрюмов, Шар таинственнее. Тигрицы, хоть и окружены толками, они всего-то украшение королевского сада в Виувистере[15]. А о назначении ножниц мы можем хотя бы догадываться.

– Резать ткань вселенной, – сказал Сидорович.

– Почему бы и нет. А Шар? Ученые предпринимали сотни попыток воздействовать на странный материал, но даже взрывчатка не сорвала с него и пылинки.

– Взрывчатка? – воспрянул Тема Крупный.

– О, да! Немцы пытались взорвать Шар в сороковом году, во время трагической Недели скорби, когда Бьенфорд жил в оккупации.

– Скоты.

– Да. Впрочем, не только немцы…

– 11 «А» тоже скоты, – сказал Никита Евроньюз.

– Может, Шар, – предположил Валентин Павлович, – это такой крепкий дом для древних олигархов? Или бункер? Или усыпальница? У кого есть предположения?

Историк обвел взглядом класс. Проигнорировав вздернутую руку Угрюмова, он остановился на мне.

– Каноничкин! Что скажешь?

– А можно выйти?

– Я тебе выйду, Каноничкин.

– Я не готовился.

– Тогда расскажи, что ты в принципе знаешь о древних орвандцах? Какие они были? Красивые? Умные? Задорные? Удиви Валентина Павловича, а то 11 «Б» не удивлял меня с тех пор, как закрылся в кабинете, чтобы поиграть в хоккей вениками.

Половина класса засмеялась. Вторая половина, занимавшая на том легендарном матче скамью запасных, промолчала. Я собрался сморозить глупость, но тут…

В класс зашла завуч. Вместе с ней вошли лысоватый мужичок в бежевой безрукавке, заправленной в старомодные брюки с одной только стрелкой (на левой штанине), и красивая молодая женщина в летнем сарафане, с повязкой на голове и в босоножках. «Комиссия», – с ужасом шепнул кто-то позади меня.

– Как мы и обсуждали, Валентин Павлович, – констатировала Дыбыдыщ[16], – сегодня вместе с представителями районной образовательной администрации мы посидим на уроке. Вы не против?

– Конечно нет. Присаживайтесь, прошу вас.

Что тут возразить!

Я бы на месте историка отклонил эту безобразную просьбу, ибо она нарушает сакральную целостность учебного процесса. Валентин же Павлович развел руками, и Дыбыдыщ цокающим каблуком направилась в конец комнаты. Комиссия расселась по задним партам.

– Кто отвечает? – спросила завуч.

– Каноничкин.

– А, художник? Что ж, рисовать он не умеет. Послушаем, что знает по истории. Вопрос?

– Вопрос о древних орвандцах. Давай, Дима, это несложно.

Я взялся за спинку стула, встал и повернулся полубоком, чтобы видеть комиссию хоть краем глаза. В горле пересохло. Спутники Дыбыдыщ делали пометки в каких-то таблицах. Что делать? Потерять сознание? Изобразить припадок? Ответить на другой вопрос? Это, кстати, иногда помогает… Но я слишком нервничаю, чтобы фантазировать.

– Каноничкин?

– Да, я тут. – И, не найдя ничего другого, приглушенно выпалил: – И древние орвандцы жили тут.

– Где – тут? В этом классе?

– Нет. Ту-у-у-т. – Я раскинул руки, демонстрируя широту своего ответа. – Они дружили с греками, египтянами… И кем-то еще. Дружелюбные были.

– Совсем как 11 «Б»! – прокомментировал историк и улыбнулся.

Дыбыдыщ не оценила юмор:

– Не смешно, Валентин Павлович. Ваш ученик мямлит, когда дело касается элементарных вещей. Продолжайте без лишних эмоций, эта аттестация также может коснуться и вас.

Мне стало жалко Валентина Павловича, потому что я правда мало что мог сказать. Я читал об орвандцах, даже смотрел документальный фильм, но знания вываливались из головы, как кусочки говяжьего фарша из мясорубки. Дыбыдыщ что-то шепнула комиссии, я расслышал: “…как я и говорила”. Мои одноклассники – спасибо им – не насмехались, а затаив дыхание наблюдали.

– Они строили, – сказал я.

– Это верно. Какое ближайшее к нам строение ты знаешь?

– Башню печали.

– Башню печали, – подтвердил Валентин Павлович и указал в окно, туда, где возвышалась мрачная достопримечательность. – Что еще, Каноничкин?

– Они танцевали.

– Что?

Просто в этот момент я взглянул на хмурую Аннет.

– Они были этими, ну… Типа как рукодельниками. Создавали разные крутые штуковины.

– Штуковины. Правильно! Если кто не знает, “штуковины” – это плоды труда ремесленников, в совершенстве познавших искусство скульптуры, архитектуры, живописи и кузнечного дела. Я прав, Дима?

– Валентин Павлович! – взревела Дыбыдыщ. – Последнее предупреждение! Ведите урок подобающе! А ты, Каноничкин, скажи хоть один внятный факт, иначе комиссия закончится, не успев начаться!

– Простите, Маргарита Константиновна, – сказал Валентин Павлович и поправил очки. Лысый что-то прошептал завучу, вроде как успокоил ее, попросил угомониться. Я вздохнул.

Что делать?

Все-таки потерять сознание?..

Я посмотрел на Тетрадь. Давайте, корфы, помогите, когда это действительно нужно. Или теперь вы просто тетрадь? Ах как удобно – ПРИТВОРИТЬСЯ ТЕТРАДЬЮ! И Аннет сейчас думает, что я дуб дубом. И со школы меня попрут. Как вытащить знания из собственной подкорки? Я ощущал их в себе. Вернее, отблески их, фантомы, не реализованные в словах.

Я хочу ответить на вопрос. Не для того, чтобы получить пятерку или утереть нос завучу. Я по-настоящему жаждал знать. Я любил Орвандию. Я представлял, пусть это и неуместно, что живу в Бьенфорде три тысячи лет назад, в хижине из солнечного камня – как в книжке “Три похода в сторону моря[17]”. Вокруг бегают сказочные сакиты и меньки, с неба следит гигантская бабочка Пилина[18].

– Дмитрий, вы с нами? – спросил Валентин Павлович, косясь на завуча.

* * *

… Что-то случилось. Фантомы знаний вдруг вылетели из меня, обрели форму и вернулись обратно. Я почти увидел символы и знаки. Не написанные воздухом по воздуху, а саму сущность их. Они явились, как гости из иного мира, мира познания.

– Ну, что я вам и говорила, – возбухала тем временем завуч. – Учащийся Дмитрий Каноничкин наглядно демонстрирует абсолютную некомпетентность. Учеба для него – пустой звук. Воспитания, очевидно, никакого. Уж не знаю, что там у него дома…

За происходящим я наблюдал завороженно, как ученый, открывший солнечное затмение. Я видел знания! Я обернулся. Знаки, исходящие из меня, перемешивались с теми, что исходили из Лысого, из Валентина, из блондинки, даже из Дыбыдыщ. Это создало невиданный, волнующий, невероятный всплеск информации, вихрь фактов. Он поглощал меня…

– …он даже не может элементарно сказать, что первого царя объединенного орвандского Царства звали Мароган.

– Мароган II Ослепительный, – сказал я. – Если быть точным.

Валентин Павлович выронил маркер.

Со всех сторон послышалось с десяток «Чего-чего?»

– Отец его – Мароган Хмурый –

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 85
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Дмитрий Перцов»: