– Зачем? Чего ты добиваешься?

Глупый вопрос. В прошлую нашу встречу она явственно дала понять, чего добивается, и таки добилась. Несмотря на все мои протесты, ей все-таки удалось организовать нашу с Ником встречу. При других обстоятельствах и в другом контексте я бы даже выразила ей восхищение в виде аплодисментов. Но сейчас мне хочется только тишины и покоя.

– Джени, я тебе не враг. Все, что я делаю, я делаю только ради твоего счастья.

– То есть в твоем понимании Ник и есть мое счастье?

– Почему бы и нет, он очень хороший парень: обеспеченный, красивый, тем более у вас совместное прошлое…

– Мам, это бессмысленный разговор.

– А я что говорю? И вот так всегда, я уже не помню, когда мы с тобой последний раз спокойно говорили не о погоде или еще какой-то ерунде, а о чем-то по-настоящему важном.

– Например, о моей личной жизни, да?

– Да, представь себе.

– Мам, я никогда не выйду замуж, просто прими это как данность. Мне это не интересно.

– Джени, не говори так… дочка…

– Ты права, наверное, нужно было это давно сделать и не по телефону, а с глазу на глаз, – отвечаю я, кусая губу. – Мне очень жаль тебя огорчать, но я не хочу семью. Мне все это не нужно. У меня есть вы, и этого достаточно.

– Но ведь…

– Мам, я обещаю тебе продолжить этот разговор при личной встрече. Если хочешь, мы можем, как и планировали, сходить в «Джуниорс» в следующую пятницу, но только ты и я. Договорились?

– Хорошо, – соглашается мама.

– Отлично, а сейчас я правда устала.

Я кладу трубку и осторожно провожу под глазами подушечками пальцев. Еще немного, и я бы точно снова разрыдалась.

Глава 9

Мы с Джесс обменивались короткими сообщениями на протяжении всей недели, мечтая о субботе, которую планировали посвятить не только динамичной игре в теннис, но и разговорам по душам в баре «Гибсон». Но я снова вынуждена все отменить.

Я стояла уже в дверях, когда мне пришло голосовое сообщение от Эмили Стивенс, в котором основными звуками были громкие всхлипывания, шмыгание носом, и на фоне этой яркой какофонии звучали фрагменты реплик, а порой просто слова и обрывки окончаний, собрав которые, я поняла, что ей удалось открыть шкафчик Пола, где она нашла какую-то странную шляпу. Она понятия не имеет, что все это значит, а потому умоляет меня провести еще один сеанс с Полом. В шляпе пианиста я видела лишь на нескольких снимках, сделанных во время его мирового турне на концерте где-то в ЮАР. Это была обычная бордовая федора6, однако, судя по реакции Эмили Стивенс, в память о возлюбленном ей досталось нечто не столь тривиальное. И хотя мне, безусловно, хочется взглянуть на эту шляпу, куда большее волнение во мне вызывает тот факт, что Эмили удалось открыть шкафчик Пола. Какой шкафчик? Что значит удалось? И почему вообще в шкафчике обнаружилась шляпа, а не, к примеру, деньги или какой-то компромат? Шантаж часто становится спусковым крючком для совершения убийства.

С таким количеством вопросов в голове я уже никак не могла ей отказать во встрече, а потому, уладив все с Джесс и выслушав заслуженную порцию возмущения, я поспешила на свое рабочее место.

К тому моменту, как в комнате раздался нерешительный стук в дверь, я уже успела полностью перевоплотиться из обычной нью-йоркской девушки Джен в проницательного медиума Джену. Эмили входит в комнату с пакетом «Зара», из которого торчит какой-то синий свитер. Я уверена, что в своем сообщений она упоминала только шляпу, а потому задерживаю свой взгляд на объемной вязке дольше, чем нужно.

– Спасибо, что согласились снова принять меня в нерабочее время, – говорит Эмили, снимая темные солнцезащитные очки, глядя на меня красными, воспаленными глазами.

– Пустяки. Я правильно поняла, вы что-то нашли? – нетерпеливо спрашиваю я, сразу переходя к делу.

– Да, все верно, – отвечает Эмили и, не дожидаясь моего приглашения, тяжело опускается на диван. – Сегодня у меня началась 36 неделя, теоретически я могу родить в любой момент.

Она неловко улыбается, вероятно, испытывая определенный дискомфорт от самой мысли, что такое действительно может случиться. Я же испытываю растущее внутри меня нетерпение. Ее беременность – это последнее, о чем я хочу говорить, и это совершенно точно не то, ради чего я согласилась выслушать тираду от Джесс.

– Будем надеяться, что все обойдется, – вежливо отвечаю я, продолжая стоять над ней. – Вы хотели мне что-то показать.

– Да, шляпу, – отвечает Эмили, наклоняясь вперед, она тянет на себя свитер, и я вижу на дне пакета головной убор, расшитый бесчисленным количеством сияющих камней. – Я не понимаю, зачем он мне это оставил. Это какая-то бессмыслица.

Я поднимаю с пола пакет. Бумага сминается под моими пальцами, издавая характерный хруст, пока я аккуратно, точно фарфоровую вазу, беру в руки бордовую шляпу. Теперь, когда на нее попадает свет лампы, ее блеск становится настолько ярким и завораживающим, что у меня даже перехватывает дыхание.

– Можно будет спросить об этом Пола? Я не понимаю, зачем он спрятал эту шляпу и почему назвал ее нашим спасительным билетом.

– Как назвал? – спрашиваю я, хотя не только прекрасно расслышала, но и, наконец, поняла, какое сокровище держу в руках. В современном мире подделывают все: сумки, одежду, обувь, предметы интерьера, разные аксессуары, но самой масштабной и в некотором смысле легализованной фальшивкой считается подделка бриллиантов. Пару лет назад я сама стала обладательницей таких. Сережки с прозрачными сияющими камнями – муассанитами, и мама, и Джесс сразу приняли их за бриллианты. И мне даже пришлось показать им чек на сумму сто пятьдесят долларов, чтобы убедить в обратном. Однако, глядя на эту шляпу, я абсолютно уверена, что держу в руках целое состояние. Я держу в руках…

– Спасительный билет, – вслух заканчивает мою мысль Эмили.

– Интересно. Давайте попробуем установить с Полом связь, может быть, он сможет это объяснить, – говорю я, жестом предлагая ей пройти в комнату для спиритических сеансов.

Мне не приходится приглашать ее дважды, тяжело поднявшись с дивана, Эмили проходит в комнату, даже не взглянув на шляпу. Я же, задержавшись на какой-то миг, зачарованно смотрю на сверкающие камни. Неужели это правда?

Когда я вхожу в комнату, Эмили уже сидит за столом, я же, не обращая на нее внимания, начинаю подготовку к магическому ритуалу. Кладу шляпу на стол, после чего зажигаю свечи, ставлю на стол хрустальный шар и, наконец, сажусь в свое кресло напротив нее, медленно тасуя в руках карты. Выполнение привычных действий помогает мне структурировать мысли, концентрируясь на главном – кто ты такой, Пол Моррис? Эмили наблюдает за мной с потерянным взглядом. Она выглядит такой разбитой и опустошенной, что я, скорее всего, могла бы легко выудить из нее всю необходимую мне информацию, не прибегая к этим уловкам, и все же нельзя забывать: в этих стенах я могу быть только Дженой.

– Он пришел. Он с нами, – заверяю ее я, открываю глаза и тут же фокусируюсь на специальной точке на стене.

Эмили бессмысленно крутит головой, точно пытается разглядеть невидимый лик возлюбленного.

– Пол… Пол! Это ты? Это правда ты?

– Он рад, что вы догадались. Он рад, что вы ее все-таки нашли.

– Да, нашла. Но я не понимаю, Пол…

– Он боится за вас, – грудным голосом произношу я, приподнимая вверх, точно антенну, растопыренную ладонь. – Он спрашивает: вы были одна, когда нашли ее?

– Да, конечно. А с кем я могла быть? – взволнованно отвечает Эмили, ерзая на стуле. – Я никак не могла понять, от чего был тот ключ, что ты мне дал. Я пробовала открыть им разные двери… я сама не поняла, как оказалась на Пенсильванском вокзале… Почему ты выбрал именно этот вокзал?

Эмили рассеянно теребит рукав своей