уладить все, нужно было подходящее заключение, – он отпил жадно почти одну треть кружки. – А теперь давайте честно. Вы не Иванов, но и не журналист. Я не вижу в вас вреда, но тем не менее скажу, что, если хоть одно слово или фото выйдет наружу из этой клиники, я предоставлю в органы запись передачи вами взятки. Это понятно? – я кивнул. – Идите, палата № 6. – Я невольно улыбнулся такому символизму, но взгляд врача остался беспристрастным.

Встав, я протянул ему руку, но он ее не пожал. Кажется, я уже остался лишним в этом пространстве. Поэтому без лишних церемоний я двинулся к выходу.

– Послушайте, – я обернулся. – Она опасна, намного больше, чем вы. Помните об этом.

От такого предупреждения я чуть не рассмеялся. Наверное, изнеженная докторская душа может бояться 18-летнюю девицу с острыми ноготками, но мне нужно для страха куда более весомые аргументы.

Коридоры психбольницы в частной клинике совсем не были похожи на стандартную картинку из мира кино. Люди в брендовой одежде располагались в удобных лаундж-зонах, сидели за яблочными компьютерами и попивали кофе из кофейни с медузой Горгоной. Нет, это не было похоже на типичную психбольницу.

Я нашел палату № 6 без особого труда. Взбросив ладонь, чтобы постучать, я вдруг опомнился и взялся за ручку. Конечно, дверь была не заперта.

Вероника лежала на большой кровати с клетчатым пледом на ногах, листала книгу и даже не подняла своих прекрасных глаз на меня. Окинув взглядом пространство, я удостоверился, что самые сумасшедшие могут иметь приличные условия при определенной сумме на счете. Этот факт больно уколол мое самолюбие – я сам еще был далек от достатка. Нынешние доходы заставили меня немного поверить в себя, но лишь до прихода сюда.

– Это место…

– Мне нравится.

Ее ровные ноги создавали домик, в который мне хотелось забраться, чтобы ворваться в ее бедра и стать с ней единым целым хотя бы на мгновение. Я сглотнул и оглянулся в поисках стула. Мне хотелось выглядеть уверенно, но в ее присутствии все хорошо скроенные доспехи рассыпались прямо под мои ноги, я горел.

Не найдя ничего более подходящего, я опустился на диван возле окна и прикрыл глаза. Аромат ее духов сводил меня с ума, я бы набросился на нее без раздумий, если бы только мог. Но я не мог.

Высшая сдержанность заставила меня посмотреть сквозь пелену ее очарования в окно и отрешенно поинтересоваться, что же привело ее в такое место.

– Тебе ли не знать, – хихикнула она. – Рыбак рыбака…

Я задумался. Сумасшествие всегда отражается в глазах. Было ли оно и в моих тоже? И не поэтому ли меня так отчаянно тянуло в сторону рыжего бестия, безучастно листающего книгу на кровати?

– Почему ты отдала письма?

– От скуки, – она встала, используя палец в качестве закладки и подошла ко мне. – Ты казался мне занятным, поэтому я подбрасывала тебе их. Чтобы ты смог продержаться в доме. Ты ведь сам был рад такому раскладу, правда? – она опустилась на мои колени. – Ах ты мелкий слизняк, который так завидует чайкам. Хочется быть кем-то важным, да, Гоша?

Со всего размаху я влепил ей пощечину, отчего ее прекрасная щека порозовела. Тут же опомнившись, я был готов извиниться, ползать на коленях, если понадобиться. Но в ее блестящих глазах показался такой интерес, что я решил во имя этой любви быть тем, кем быть не должен, кем быть не хотел. Как мог, так любил.

– Ко мне просто нужно было быть добрее, – хамство, с которым она смотрела на меня, поражало.

Вероника как ни в чем ни бывало поднялась с моих колен и вернулась на свое прежнее место. Мне бы хотелось иметь над ней ту же власть, что она имела надо мной.

– Я могу тебя вытащить.

– Да что ты! И что же я должна буду отдать взамен? – ее рыжие волосы переливались в лучах солнца и беспощадно спадали на плечи. – И что тут говорить, все понятно. Лучшее для тебя уже произошло. О любви, все о любви, – она мечтательно прикрыла глаза. – Беда в том, золотце, что человек создал себе иллюзию, дабы прикрыть неприятную правду природы. Мы животные, тут уж ничего не поделать. Самые умные в итоге самые несчастные. Знаешь? Все эти признаки великого чувства… Дышать в такт так неудобно!

– Ты всего лишь ребенок…

– Напоминай об этом себе, когда будешь передергивать глубокой ночью.

– Заткнись! – я ринулся с места, но ее наглое и уверенное лицо меня смутило, я отвернулся. – Я знаю, во что верить. Ты слишком эгоистична, поэтому тебе кажется, что все вокруг тебя недостойны. Зато тебе понятно то, что можно потрогать, правда? Но ты ошибаешься. Главное то, чего не видно.

– Да ты поэт, – она засмеялась. – Ну так что, предложение по свободе будут? Дом – это так приятно.

Мне казалось, что время тянется клиновым сиропом. Я размеренно мыслил, что могу получить исходя из предложенных обстоятельств.

– Выходи за меня.

– Вау…

– Я серьезно, – повернулся к ней я. – Тебе нужен опекун, чтобы выйти на свободу, а я обещаю быть покорным твоей воле. Ты сможешь сама выбирать, как жить и что делать, я ничего не буду от тебя требовать.

– Как же, – улыбнулась она. – Фамилия, деньги, власть. Конечно, ты ничего не будешь от меня требовать. Я похожа на дуру, милый? А?

Наверное, это было слишком. Анна, покорная и слабая, будет мне отличной парой. Не требовательная. Но какая же жалкая! При одной мысли о том, что мне придется целовать ее ближайшие пять лет, меня выворачивало наизнанку. Но я бы точно добился всего, чего так хотел. Кроме Вероники. А ее, к сожалению, я хотел больше всего.

– Слушай, – я попытался быть максимально уверенным, – парни твоего круга не оценят всей этой твоей сексуальности. Они слишком заняты собственной. А кто нет, тот торчит под наркотой. Неужели ты можешь вспомнить хотя бы одного приличного? – она внимательно смотрела на меня, но я не мог прочитать ее эмоции. – Нет ведь. А с такой предысторией мужчине постарше ты тоже нужна не будешь. Поэтому так или иначе, тебя выберут из-за денег и положения. Внешность, увы, недолговечна. Совсем скоро тебе придется колоть болезненные уколы и проводить вечера в спортзале, чтобы поддерживать то немногое, что оставит тебе беспощадное время. Но ты и это потеряешь. И если у твоего мужа будет хоть немного мозгов, он поймет это раньше, чем скажет «согласен» в ЗАГСе. Так почему не я, которого ты сможешь контролировать и который по-настоящему вожделеет тебя?