Он шагнул вперед.

— Ты действительно серьезно рисковала. Могло случиться что угодно.

— Например? Меня бы до смерти замычала корова?

— Заглохла бы на дороге без связи. Вечер, холодает, а у тебя нет бензина, чтобы работала печка. Или мог неожиданно начаться снегопад, тебя занесло бы так, что никто бы не нашел.

Розалинда подняла руку.

— Ладно-ладно, я поняла. Буду пользоваться навигатором. Обещаю. Честное слово, я не думала, что будет так сложно найти дорогу назад. Обычно мое чувство направления меня не подводило.

— А сегодня подвело.

— Да, — согласилась она, — подвело. Прости, что заставила тебя нервничать.

— Прости, что накричал на тебя.

Между ними целую минуту висело молчание, прежде чем Гэбриел снова заговорил:

— Розалинда, ты обязана делать все возможное, чтобы обеспечить безопасность нашего ребенка. Ты ведь это понимаешь, да?

Розалинда дернулась, как будто он отвесил ей пощечину. Так вот из-за чего весь сыр-бор! Ему плевать, замерзнет она на обочине шоссе или нет. Вся суета из-за его дражайшего наследника. А она-то, дуреха, думала, что в их странных отношениях наступил какой-то прогресс! Кажется, он не шутил, когда говорил, что жена ему нужна только ради наследника. Просто она тогда не поняла, что это влечет за собой.

— Я знала, что у меня хватит бензина. Мне ничего не угрожало. И я возражаю против того, чтобы ты обращался со мной, как с ребенком. Не забывай, я родилась здесь, в Америке, а потом много-много лет прожила в Австралии. Поверь мне, в австралийской глубинке угроз не меньше, чем здесь, в Техасе. А может, и больше.

— Но в Австралии ты не была беременна моим ребенком, не так ли?

Розалинду будто ударили в солнечное сплетение. Ну зачем, зачем она забеременела? Те таблетки ни разу не подводили ее. Почему они не сработали именно с ним?

Розалинда опустила взгляд на тарелку. Аппетит пропал. Встав, она выкинула остатки еды в мусорное ведро и убрала тарелку в посудомойку.

— Ты почти ничего не съела.

— Я не голодна. Пойду спать. Спокойной ночи.

* * *

Гэбриел наблюдал, как она, взяв пальто и сумку, решительно вышла из кухни. Внутренний голос подталкивал его пойти за ней. Загасить гнев, который он увидел в ее голубых глазах. Он знал, что переборщил. Знал он и то, что дело было вовсе не в его тревоге за ребенка.

Но не мог же он открыто сказать ей, что постоянно думает о ней! Не мог же он признаться ей в том, что его отношение к ней меняется и что он едва с ума не сошел от страха за нее! Вот он и нашел дурацкий выход из создавшегося положения: заострил внимание на безопасности ребенка.

Гэбриел уже сделал шаг вслед за Розалиндой, но остановил себя.

Обед с отцом напомнил ему о тех причинах, почему он всегда отказывался от нормальной семейной жизни. Он не хотел сложностей, неизбежных в такой жизни, или боли, которая обязательно появляется, когда узнаешь, что близкий тебе человек любит тебя не так сильно, как ты. Страдания матери от измен отца оставили шрамы в его сердце, а ее гибель в автомобильной аварии только углубила эти раны.

Конечно, мать ничего не могла поделать, когда на нее в лоб летел автомобиль с водителем под наркотой, однако он, Гэбриел, не раз задавался вопросом, а если бы она была в другом состоянии, смогла бы уклониться от столкновения? У него спазм скрутил желудок при мысли, что нечто подобное могло сегодня случиться с Розалиндой, и его охватила боль, которую он не испытывал со дня смерти матери, причем настолько сильная, что перехватило дыхание.

Чтобы не упасть, он оперся на прилавок и напомнил себе, что с Розалиндой все в порядке. Да, она заблудилась, но с ней ничего не случилось. Она нашла дорогу домой. Сегодняшний день закончится не так, как тот вечер много лет назад.

После ухода отца к любовнице Гэбриел и его мать жили вдвоем. Воспоминания о том вечере не утратили своей остроты. Он ждал ее возвращения домой — на следующий день ей предстояло украшать зал в «Техасском клубе скотоводов», где должно было пройти мероприятие по сбору средств. Полицейские заверили его в том, что у нее не было ни единого шанса, однако он продолжал задавать себе вопросы.

Гэбриел стиснул кулаки. Нет, он не допустит повторения того вечера, наполненного страхом и скорбью.

Войдя в апартаменты, он обнаружил, что в гостиной темно. В последние дни они ложились спать вместе, и сейчас ему было странно находиться здесь в одиночестве. Он подошел к двери в ее спальню и остановился. Света за дверью не было. Очевидно, она уже легла. Интересно, она заснула?

Он взялся за ручку, но тут же осадил себя. Он ведет себя, как влюбленный дурачок!

Развернувшись, Гэбриел зашагал к своей спальне, расположенной по другую сторону гостиной, и лег в кровать. Сон долго не шел к нему. Он тупо таращился в потолок, крутился с боку на бок, то и дело поправляя подушку. Заснул он только ближе к рассвету.

* * *

На следующее утро Гэбриел проснулся позже обычного. Быстро приняв душ, он надел джинсы и фланелевую рубашку. Настала пора устроить Розалинде экскурсию по ранчо. Не верхом, конечно, а на полноприводном автомобиле, который стоял под навесом и который использовали для разъездов.

Зайдя в кухню, Гэбриел увидел, что Розалинды там нет, но крошки на столе свидетельствовали о том, что она уже поела. Он осмотрел другие комнаты, но там ее тоже не было. Наконец заметил свет в конце коридора, ведшего в гараж. Открыв дверь, Гэйб с удивлением обнаружил, что она сидит в своей машине на водительском месте и раздраженно тыкает пальцем в экран.

— Проблемы? — спросил он, подходя к ней.

Розалинда подскочила от неожиданности.

— Боже мой, Гэйб! Ты меня напугал!

— Извини. Мне показалось, у тебя проблемы.

— Я пытаюсь разобраться с навигатором. Если я сохраню эту точку, смогу построить до нее маршрут оттуда, где буду находиться, верно?

— Ну да, в теории. Давай помогу.

Гэбриел обошел машину, сел на пассажирское сиденье и посмотрел на экран, на котором мигало сообщение об ошибке, не позволявшее вводить какие-либо данные.

— Сначала нужно убрать сообщение.

— Серьезно? Думаешь, я до этого не додумалась? Ты, наверное, считаешь меня полной дурой, — сердито проговорила Розалинда.

— Я не считаю тебя дурой, и прости меня за вчерашнее. Я просто беспокоился за тебя.

— В этом не было надобности.

Гэбриел понял, что пока он не