Улыбка Максона превратилась в звериный оскал.

— Вы играете не по правилам, прекрасная альда! — невольно срываясь на рык, проговорил он.

— А разве в нашей с вами игре есть правила? — наивно захлопала ресничками Воскобойникова. — Если так, то вы забыли их озвучить.

— Брачные игры во всем мире одинаковы: я — ухаживаю, вы — принимаете ухаживания!

— Или не принимаю, — спокойно парировала девушка.

— Будет лучше, если вы все же примете и меня, и мои ухаживания, — в голосе младшего принца Юстера прозвучала угроза. — Своих мужей вы в любом случае больше не увидите: об этом я позабочусь. Так что выбор у вас невелик: либо вы станете моей женой, принцессой, либо окажетесь на улице где-нибудь в глуши, в дальнем бедном селении, где вас никто и никогда не отыщет!

— Будет лучше, ваше высочество, если вы перестанете мне угрожать. Ваши слова мало похожи на признания влюбленного мужчины. Разве Сиятельная одобряет браки без любви?

Эти слова напомнили принцу, что он разговаривает не с обычным пленником — нарушителем границы, контрабандистом или шпионом, и что его цель — не разозлить девушку, а обаять ее, влюбить в себя. Максон тут же рассыпался в извинениях:

— Прошу меня извинить, альда Злата. Всему виной мое не слишком хорошее самочувствие и усталость. Позвольте поухаживать за вами!

Он наполнил едой сначала тарелку Златы, а потом и свою собственную.

— Доброго аппетита, прекрасная альда, — проговорил, поднимая бокал с рейнским и включая свое королевское обаяние. — Я пью за то, чтобы вы стали хозяйкой в моем сердце и в моем доме!

— Благодарю вас, ваше высочество! — ответила девушка и пригубила напиток.

То ли рейнское, то ли пресловутое обаяние правителей магического мира ударило в голову девушки, как самое лучшее шампанское, и она стала одновременно смешливой и покладистой, чем не преминул воспользоваться Максон. Сначала он мило шутил, рассказывал забавные случаи из дворцовой жизни и старательно ухаживал за девушкой. Затем, пока слуги убирали вторые блюда и подавали десерт, включил музыкальный ящик и пригласил пленницу на танец. Воскобойникова не сумела ему отказать и легко закружилась в объятиях принца, которые с каждым шагом становились все теснее.

Максон был вовсе не каменным: стройное, гибкое девичье тело, оказавшееся в его руках, пробудило в нем вполне понятные желания, так что после пары танцев его высочество даже слегка задыхался от прилива страсти. «А ведь наш брак с альдой Златой вполне может оказаться делом приятным!» — подумал он. Злата, опьяненная то ли лишним бокалом рейнского, то ли волнующей близостью обаятельного мужчины, тоже на пару мгновений допустила в свою хмельную голову мысль, что принц Максон весьма неплох и даже довольно привлекателен.

Трудно сказать, к чему бы привели эти танцы, но вмешался его величество случай… Хотя позже Воскобойникова была готова поклясться, что этот случай подстроил кто-то невидимый.

Как бы то ни было, но все случилось, как случилось: принц резко крутанул Злату и выпустил из объятий, чтобы потом вернуть обратно. Злата, отступая от принца, споткнулась о какое-то невидимое препятствие. Чтобы поймать равновесие, взмахнула свободной рукой — и заехала по уху лакею, который как раз нес к выходу полный поднос. Слуга вздрогнул от неожиданности, пошатнулся, и тарелки, полные изысканных блюд, посыпались под ноги всем троим. Максон, не успев понять, что происходит, сделал шаг навстречу Злате, поскользнулся на куске томадора и полетел своим фиолетово-серым лицом прямо в мешанину из салатов, рагу и прочих яств.

Злата, руку которой принц так и не выпустил, шлепнулась сверху на спину принца, отчего он еще раз впечатался носом в пол. В результате все раны и вся грязь достались его высочеству.

— Альда Злата, поклянитесь, что это — не очередная ваша выходка! — потребовал Максон, когда сумел подняться на ноги. На его переносице сочился кровью свежий порез, а под глазом медленно наливался синевой великолепный «фонарь». — Ведь это уже может быть истолковано как покушение на мою жизнь, а за такое у нас даже женщинам благородного происхождения положено серьезное наказание!

— Клянусь, чем хотите, ваше высочество! — искренне заверила пострадавшего девушка. — У меня и в мыслях не было падать самой и ронять вас!

— Я верю вам, потому что очень хочу верить, — кивнул принц. — Вынужден вас покинуть: мне нужно привести себя в порядок. Слуги проводят вас в ваши покои.

— Куда ж еще, — кривовато усмехнулась все еще не протрезвевшая Злата.

«Песец твоему королевскому обаянию на ближайшую неделю, мерзавец! Чуть было не соблазнил меня!» — добавила мысленно, недобро глядя в спину поспешно удаляющемуся мужчине. Тот споткнулся, но не оглянулся.

* * *

Ввалившись в свои покои, взбудораженная алкоголем и новым приключением девушка почувствовала, что ее душа жаждет продолжения банкета. Схватила с секретера говорящее зеркальце и закружила по гостиной, напевая во весь голос: «Я танцевать хочу, я танцевать хочу до самого утра!»

Зеркальце задребезжало, засветилось болотно-зеленым, словно его подташнивает:

— Поставь меня туда, откуда взяла, нетрезвая женщина! И, если хочешь танцевать — давай лучше я тебе музыку организую. Нельзя же так безобразно фальшивить!

— Нет, ты представляешь, мы с ним танцевали, и тут я как споткнулась! А он упал! Лицом в поднос! — вдруг захихикала Злата, неожиданно переключаясь на воспоминания об ужине с Максоном.

— Кто упал?

— Ев-во вс…чество, — икая от смеха, выдала Воскобойникова.

— И что дальше?

— А он говорит: альда Злата, п…клянитесь, чт-то вы не нарочно! А я и п-правда не нарочно! — девушка снова захихикала и закружила по комнате.

— Слушай, хозяйка, тебе бы спать лечь, — подпустив строгости, заметил артефакт. — Какие танцы в таком виде?

— В как…м? Тебе чем мой вид не нра…ится? — язык девушки все больше заплетался.

Она попыталась рассмотреть в отражении всю себя, но зеркальце было слишком маленьким, чтобы увидеть в нем что-то, кроме лица.

— Нет… ну я могу сменить охотничий костюм на пеньюар, — задумалась Воскобойникова. — Принц мне таких платьев прислал!

Оставив шкатулку на секретере, Злата осторожно выглянула в коридор. Убедилась, что он пуст и полезла в один из ящиков, которые так и стояли вдоль стен, напоминая о неожиданной щедрости венценосного тюремщика.

«Где-то тут я видела шелковую пижамку из шортиков и топа… вполне сойдет за дискотечный нар-ряд… и для танца живота».

Наконец, бледно-сиреневая пижама, щедро украшенная ленточками и небольшими блестящими камушками, была найдена. Воскобойникова сгребла в охапку добычу и помчалась в спальню переодеваться. Быстро скинула осточертевший за три дня охотничий костюм, надела мини-шорты, короткий топ на бретелях и вернулась в гостиную с твердым намерением уговорить Алису сыграть любимую мелодию, под которую всегда репетировала танец живота. Но не успела: за окошком раздались звуки совсем другой музыки.