Шрифт:
Закладка:
— Я готова повиноваться вашей воле, мой принц! — преданно заглядывая в глаза мужчине, с придыханием произнесла Воскобойникова, и тут же снова опустила глаза в стол, стараясь не переигрывать.
— Тогда решено! Мы едем в Храм, как только будет готова упряжка! — принц подергал шнур сонетки и велел влетевшему в дверь лакею: — Прикажи запрягать карету для альды Златы!
Лакей молча поклонился и умчался выполнять распоряжение.
— Я покину вас на пару минут, моя прекрасная невеста! Мне необходимо отдать пару указаний по поводу подготовки к грядущим торжествам, — Максон склонился к руке Златки и царапнул пересохшими губами по ее нежным пальчикам. — Дождетесь меня здесь или приказать проводить вас в ваши покои?
— Ах, я так взволнована и так устала от тех комнат… Лучше побуду здесь, — Воскобойникова отпустила принца кивком, а когда он вышел, направилась к окну в надежде увидеть, как будут запрягать карету.
Однако увидеть ей ничего не удалось: во дворе было пусто и тихо. «Куда рванул Максон? И где все? Неужели отъезд откладывается?» — разволновалась она. Но волнения были напрасны: уже через четверть часа в обеденный зал вернулся принарядившийся и чем-то очень довольный принц, подал пленнице руку и повел ее по коридору со светящимися стенами, полами и потолками сначала на первый этаж, а затем — в пристройку, явно служившую гаражом для пары карет.
Одну из этих карет Злата узнала: именно в ней девушку увезли похитители от дома старшего мужа, Дагрона. И теперь в ней же Воскобойниковой предстояло проделать путь до Храма. «Плохо. Очень плохо, Златка. Сейчас сбежать не получится. А назад пути уже нет, — сказала себе пленница. — Но не сможет же его высочество въехать прямо в карете в Круг Сиятельной? Уж там-то ему придется меня выпустить из заточения! И вот тогда…»
В то время как карета уносила Злату и ее венценосного «жениха» еще дальше в глубь королевства Зерафири, отправленный принцем Максоном магический вестник мчался на юго-запад, к приграничной крепости, в подземной темнице которой томился уже четвертые сутки сэт Ольгрон — наследник клана Золотых котов, третий и самый молодой из мужей Златы.
В этот раз в карету были впряжены не зеброящеры, а обычные зебрлюды, да и ехали принц и его пленница не дольше получаса. В пути Злата несколько раз доставала из кармашка зеркальце, делая вид, что очень озабочена своей внешностью. Принцу такой трепет невесты перед предстоящим бракосочетанием был даже приятен, так что он взирал на эту суету с благосклонной понимающей улыбкой. Девушка же тихо радовалась, что принцу и в голову не приходит, что в руках у нее не обычное зеркальце, а старинный магический артефакт, способный запоминать дорогу.
Однако на душе у нее было как-то слишком тревожно, и беспокоилась Злата не о себе, а о своих мужьях.
— Поклянитесь, ваше высочество, — обратилась она к принцу, — что вы и пальцем не дотронетесь ни до одного из моих мужей, после того как я откажусь от них!
— Клянусь не прикасаться ни к одному из ваших мужей ни пальцем, ни оружием! — как-то подозрительно легко согласился с требованием невесты мужчина.
Девушка еще несколько мгновений пристально смотрела на него, пытаясь понять, есть ли в его словах подвох, и если да, то какой. Но взгляд синих глаз Максона оставался чистым и спокойным, и прочесть в нем Златке ничего не удалось…
Наконец, миновав старинную крепость с прилепившимся к ее стенам поселением, карета приблизилась к небольшому храму, рядом с которым виднелись стены, отгораживающие от любопытных взоров Круг Сиятельной.
Здесь Воскобойникову поджидало очередное разочарование: экипаж, в котором ее везли, остановился вплотную к стене Круга, с запяток спрыгнули охранники и встали по обе стороны дверцы, и лишь после этого Максон вышел сам и подал руку девушке, предлагая опереться. Окруженная тремя мужчинами, она никак не могла сбежать, даже если бы обернулась совой: ее схватили бы прежде, чем она успела бы сделать пару взмахов крыльями.
Его высочество, не отпуская руки невесты, подвел девушку вплотную к стене и приложил к нагретой дневным светилом каменной поверхности Златкину ладонь. В стене образовался проход и Максон, подхватив девушку под локоток, повел ее туда, в зеленый коридор.
Достигнув края круга, он, наконец, выпустил руку пленницы и предложил:
— Проходите в середину Круга, альда Злата, а я вскоре последую за вами. Мне необходимо обнажиться, чтобы предстать перед вами и пред ликом Сиятельной в первозданном виде.
— Понимаю, — кивнула Воскобойникова и зашагала в указанном направлении.
«Совень! Совень! — звала она мысленно. — Давай, меняемся местами и полетели!»
«Угу. Не так это просто, — отозвалась птица. — Я пытаюсь. Не пускает что-то».
«Что тебя не пускает?» — всполошилась Злата и полезла в карман за зеркальцем.
— Алиса, — позвала шепотом артефакт. — Почему я не могу перекинуться в совень?
— Потому что в Круге Сиятельной можно взывать только к ее силе, и к силе Света и Тьмы. Никакая другая магия тут не действует, — полыхнуло раздражением зеркальце. — Ты почему раньше не улетела, хозяйка?
— Не было возможности.
— Тогда поздравляю. Совенью ты сможешь обернуться, только когда покинешь Круг. А покинешь ты это место только после брачного обряда.
— И что же мне делать? Я не собираюсь отказываться от Дага, Санда и Ола и брать в мужья Максона! — запаниковала Воскобойникова.
— Не знаю, что тебе и посоветовать, — звякнуло зеркальце. — Думай, альда Злата. Быстрее думай! Максон вон уже почти разделся…
— Мадонна миа… вот я попала! — выдохнула девушка, захлопнула шкатулку и обернулась к принцу.
Тот как раз отбросил в сторону короткие, до середины бедра, подштанники и остался «в чем мать родила».
Врожденное любопытство взяло верх над всеми тревогами и волнениями, и взгляд девушки против ее воли заскользил по телу молодого мужчины. Принц был довольно привлекателен не только на лицо, но сравнения ни с одним из мужей Златы не выдерживал. В нем не было ни юношеской тонкости и гибкости Ольгрона, ни зрелой сухощавости Дагрона, ни рельефной мускулистости Сандгрона.
Мышцы Максона, довольно развитые, прятались под слоем жирка, бедра оказались широковаты, а бело-розовая гладкая кожа навевала мысли о чисто вымытом поросенке. Единичные темные волоски вокруг сосков и по центру груди не тянули даже на куцую поросль и напоминали затерявшиеся в белом поле тонкие облетевшие на зиму деревца.
«Какой-то он… слишком женоподобный», — подумала про себя Злата.
Правда, в работоспособности детородного органа принца сомнений не возникало. Максон даже не прикасался к нему, просто шагал к своей невесте, а его член с каждым шагом наливался силой, приподнимался, и к тому моменту, когда мужчина оказался около Златы, его мужское орудие было в полной боевой готовности.
