— Садись на кровать, — кивнул Стас на свободное место рядом с собой.

Первая реакция – отказаться, но я не хотела, чтобы в его голове родились подозрения. Леха действительно раскаивался в своем поступке, и эту тему мне поднимать не хотелось. Спать я в любом случае не собираюсь, поэтому любые поползновения смогу оборвать на корню.

Стас почти сразу уснул. Читать не получалось. Ко мне вернулся страх, но теперь я боялась не за себя, не за свою жизнь, она была в относительной безопасности. Я переживала за ребят. Я помнила то чувство, когда за нами велась погоня. Ужас, сковавший тело после первых раздавшихся выстрелов.

На войне всякое может случиться. Задание по освобождению пленных и заложников относится к разряду сложно выполнимых. Вероятность потерь никто не может точно предугадать. Хотелось бы верить, что Багиров достаточно грамотный командир, не будет зря рисковать и подставляться.

Неспокойно было на сердце. Чтобы отвлечься, решила спуститься вниз и приготовить завтрак, может, нарезать каких-нибудь бутербродов в дорогу. Ребята возьмут с собой сухпайки, но я знала, как хочется поесть нормальной еды.

Помня слова Лехи, первым делом достала говяжью тушенку. Вряд ли мужиков порадует каша на завтрак. Готовка действительно отвлекала. Нарезала «Свежий» салат. Сварила макароны, к ним подливу из тушенки. Это на завтрак. Отварила яйца ребятам в дорогу. Две куриные грудки нарезала ломтиками, обжарила в масле. Это для бутербродов. Можно еще испечь оладий, но муку я не нашла. Поискала по шкафам, в которых все было навалено кучей, ничего не найти. Как они здесь ориентируются? Какой-никакой порядок был в холодильнике. Достав пакет с верхней полки, просыпала манку.

Все, никаких оладий!

Разозлилась. Во всех шкафах такая картина. Как они ориентируются в этом хаосе? Неужели нельзя аккуратно все сложить?

Ругаясь на парней, я отправилась на поиски веника и совка. Это заняло еще минут десять. Я бы за это время уже что-нибудь приготовила! Пыхтя себе под нос, принялась сметать крупу.

Наклонилась, чтобы собрать в совок. Замерла. Позади стоял Багиров. Узнала я его по берцам и военным брюкам или по энергетике, сказать сложно, но я точно знала, что это он прожигает мою спину… или то, что ниже спины, взглядом. Казалось, будто он с интересом рассматривал мою задницу. Тут сразу выстрелило несколько пушек. Страх, что сейчас он меня разоблачит. Обида, в голове всплыли слова Лехи, что педика можно и оставить. И злость за весь этот бардак на кухне.

Прислонившись к косяку двери, он хмурил брови. Вид такой, будто встать встал, но не проснулся.

— Педик, что ли? На задницу мою пялишься? — хриплым-хриплым голосом, чуть повернув в его сторону голову. Тут же ее подняла, потому что чуть не потеряла кепку.

Блин, ну почему с ним не получается сначала думать, потом говорить или действовать?

Сначала отомстила, а потом поняла, что расплата неминуема. В лучшем случае меня выпроводят за ворота. А тут все мышцы голого торса разом напряглись. Все, мне конец. Я успела выпрямиться, веник и совок с манкой полетели на пол.

Багиров ничего не сказал. Впрочем, выражение его лица и не требовало слов. Сделал шаг, схватил металлическую кружку и запустил в меня. Я успела пригнуться, иначе удар пришелся бы мне в голову. Кружка угодила в кастрюли, грохот в доме стоял такой, будто на нас напали враги.

Ребята, всем доброе утро! И прощайте…

Глава 20

Ярослав

Открываю глаза. Поспал, нет? Напряженные дни выдались. Глова тяжелая, нужно ее под холодную воду сунуть. Мне еще ею думать. Долго и напряженно.

Перед заданием я обычно моделирую план операции в голове: стараюсь продумывать любую мелочь, внештатные ситуации, пути отступления. В приоритете всегда – сохранить бойцов, но при этом вернуться с победой.

Последняя операция не была провальной, но трое трехсотых – пусть и временная, но потеря для группы. Медика заменил, пока не вернется Гера. Здоровый крепкий мужик, который столько лет нас латал, спасал жизни и таскал на себе. Взял я в отряд то, что было. Его методы лечения хочется затолкать в одно место. У меня до сих пор ноздря болит.

До бочки не дошел. Из кухни доносятся такие запахи, что я сворачиваю с маршрута.

Наш медик переквалифицировался в повара. На этом поприще пока успехов больше. Борщ был съедобным, я даже позволил ему остаться. Прислонившись к косяку, наблюдаю за тем, как он подметает. Вот что с ним не так? Если бы не знал, что парень, подумал бы, что девчонка. Вон даже задница округлая. Сожмешь мягкие половинки…

Твою дивизию!

Что за мысли в голову лезут?

Какие, к лешему, мягкие половинки? Что я собрался сжимать?

Тяжесть в паху приводит меня в бешенство. Это у меня на пацана дернулся?!

Кровь к голове приливает, а тут от него еще ответка прилетела. Заметил, гаденыш, что я его рассматривал! Но меня бесила собственная реакция. Ненормальная. Отвратительная. Противоестественная.

Транс, что ли? Я уже себе не верил! Желание содрать с него одежду и посмотреть, что под ней, раздирало сознание.

Не мог я на парня повестись!

В голове туман негатива, хватаю первое, что попадается под руку, и запускаю парню в голову. В последний момент понимаю, что могу убить. Мой промах – не осечка, я перенаправил бросок. Прилетел мой импровизированный снаряд в гору металлической посуды, которая посыпалась на пол, отчего поднялся шум на всю улицу.

Ребята голые вылетают из своих спален. Несутся на грохот. Медик взбодрил не только меня. Так взбодрил, что до сих пор от злости трясет, не отпускает. Посуда продолжается сыпаться. Не хочу объяснять свою несдержанность. Да, слетели тормоза. Бывает иногда, но со своих если и спрашиваю, то не так. Кружками железными не швыряюсь. Тут семья, где царит уважение и крепкий мужской дух. Получается, этого шкета я в нашу семью не принял. Позвал с собой, но выбраковал при всех.

Раньше таких перегибов не случалось. В том, что он огрызается, есть моя вина. Позволил и ему, и себе лишнего. Высмеял перед ребятами, унизил. Всем показал, что он неровня. Первое, чему учил отец – солдат такой же человек, как и ты. За его жизнь ты отвечаешь не только пред страной, перед его семьей, но и перед своей совестью.

На передовой