Но в остальном они различались. Одно из различий заключалось в их образовании и карьерной лестнице. Горбачев встал на путь политики в студенчестве, тогда как Ельцин избрал карьеру инженера. Горбачев глубоко изучал идеологию и, как казалось, верил в гений марксистско-ленинской теории. Ельцин посвятил себя изучению конкретных инженерных строительных задач, уделяя внимание марксизму-ленинизму лишь в той мере, в какой это требовалось учебной программой или стало потом необходимо для вступления в партию[46]. Оба со временем стали скептически относиться к расхожим представлениям, не соответствовавшим реалиям жизни вокруг; Горбачев любил цитировать одноклассникам гегелевское утверждение, что «истина конкретна». Но ум Горбачева был склонен к соединению эмпирических наблюдений с результатами абстрактных теоретических обобщений о системе в целом, тогда как у Ельцина он был направлен на постижение повседневных научных и административных практик, которые способны помочь в решении конкретных проблем.

Горбачев стремился к членству в комсомоле и коммунистической партии уже на самых ранних этапах жизни, как только получил право на занятие соответствующих должностей, тогда как Ельцину пришлось вступить в партию, когда он достиг предела карьерного роста в рамках своей профессии, после чего для дальнейшего продвижения требовалось быть партийным. Так, Ельцин, хотя он родился в том же году, что и Горбачев, вступил в партию на девять лет позже (в 1961, а не 1952 году). Ельцин после института тринадцать лет проработал на стройке, прежде чем его взяли в областной партаппарат; и даже после этого первые восемь лет он провел в отделе, курировавшем строительство в области. На первых порах он не был полноценным партработником, и только в 1976 году он был избран на должность первого секретаря Свердловского обкома КПСС. Горбачев, напротив, вплотную занялся комсомольской работой, а затем стал функционером партийного аппарата практически сразу же после окончания университета и шел затем вверх по иерархической лестнице, почти всегда занимая должности политика широкого профиля (а не специалиста по экономике).

Одно из самых ярких различий между биографиями Горбачева и Ельцина состоит во времени, когда они стали испытывать международные космополитические влияния. Это можно назвать началом их «депровинциализации». Горбачев приехал в Москву в 1950 году, в возрасте 19 лет, и следующие пять лет провел, знакомясь с культурой столицы и встречаясь со студентами из Восточной Европы. Ельцин не покидал провинцию надолго вплоть до 1985 года, когда ему было уже 54 года!

Связано ли это с воспитанием или с характером, но личность и менталитет у них также значительно различались в том, как они влияли на их поступки в качестве столичных руководителей. Нетерпеливость, импульсивность, завистливость и чувствительность Ельцина к обидам сделали его непредсказуемой силой внутри горбачевского Политбюро. Никто из тех, кто изучал Горбачева, таких черт ему не приписывает. Если Ельцин был по своему темпераменту требовательным и порой грубым боссом, то Горбачев был более склонен принимать критику со стороны подчиненных и соратников. Если Ельцин был провинциалом, стремившимся овладеть новыми техническими навыками, то Горбачев обладал задатками космополита, стремившегося расширить свое понимание мира за пределы СССР. Ельцин благодаря своему темпераменту любил риск; Горбачев, хотя и не боялся риска, был более осторожен. Трудно представить себе, чтобы Ельцин стал придерживаться такой осторожной политической стратегии в качестве генсека, как Горбачев, если бы Ельцин, а не Горбачев стал лидером партии в 1985 году. Личность и менталитет Ельцина больше подходили для роли разгневанного и решительного революционера, которую он примерил на себя в 1988–1989 годах и исполнял до тех пор, пока не помог низвергнуть и Горбачева, и ту систему, которую Горбачев пытался построить.

Выводы

Я начал эту книгу с замечания, что ее ключевой темой являются стратегии Горбачева и Ельцина по укреплению и поддержанию авторитета в то время, когда они каждый по-своему стремились реформировать, преобразовать, разрушить или изменить советскую систему. Стратегии – это средство, с помощью которого лидеры стремятся преодолеть социальные ограничения в своей среде, как для реализации своего видения общественного прогресса, так и для обеспечения своего авторитета как эффективных политиков и лиц, способных решать проблемы. Выбор, который делают лидеры, частично зависит от того, как они формируют свое видение и как они определяют, насколько гибки ограничения, наложенные на реализацию этого видения. При этом такой выбор также является плодом их отношения к конфликтам, риску и компромиссам.

Выбор политической стратегии – дело не одноразовое; стратегии меняются на протяжении правления лидера. На этапе смены руководства политический конфликт становится интенсивным, и соперники всеми средствами, оттирая друг друга, добиваются выгодного положения. Это ограничивает участника состязания теми вариантами выбора, которые с наибольшей вероятностью помогут ему в борьбе за власть – насколько он может предсказать, какая стратегия окажется выигрышной. В период роста авторитета у лидера появляется больше возможностей для политического маневра и возникает большая свобода действий, так что он может позволить своим личным предпочтениям и предрасположенностям влиять на его программу. На стадии упадка лидер становится мишенью для критики, но вступает в борьбу, занимая господствующее положение и обладая относительно большей властью по сравнению с теми политическими рычагами, которыми он располагал на более ранней стадии борьбы за преемство. Личные факторы играют важную роль в определении выбора, который делает лидер относительно методов борьбы с падением своего авторитета.

Хотя и Горбачев, и Ельцин выросли в советской системе и хотя оба верили, по крайней мере до 1987 года, в «ведущую роль партии», их личности и политические взгляды существенно различались. В главе одиннадцатой я расскажу о том, как эти специфические факторы повлияли на способы, которыми каждый из них проявлял свои власть и лидерство.

Глава 3

Усиление позиций Горбачева

В тот момент, когда Горбачев пришел к власти в марте 1985 года, формальный контекст советской политики существенно не изменился. Он был избран на пост генерального секретаря тайным голосованием Политбюро благодаря совещательным голосам некоторых из наиболее влиятельных региональных партийных лидеров в Центральном комитете [Brown 1996:82–88; Hough 1997: 76–79]. Господствующей идеологией все еще оставался марксизм-ленинизм, а аудиторией для стратегий укрепления власти – представители элиты из ключевых институтов системы. Краткосрочные материальные интересы и политические предпочтения покровителей и клиентов в этих институтах остались в основном такими же, какими они были в течение десятилетий. По этим причинам многие наблюдатели, хотя они и были заинтригованы перспективой появления молодого и красноречивого генерального секретаря, не питали слишком больших надежд на то, что он окажется склонен к трансформации системы