идеальным…

Светлые волосы, которые он эффектным, отрепетированным жестом периодически отбрасывает назад или убирает за ухо. Ровная, бледная кожа. Холодные серые омуты, чувственный излом верхней губы.

Однако былого восторга как ни бывало.

— Представляешь, а ты ведь совсем не в моем вкусе, — непроизвольно озвучиваю свои мысли.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкает, — то-то ты с восьмого класса томно вздыхаешь и кипятком при виде меня ссышь!

— Перегорела, — равнодушно пожимаю плечом. — Выросла, наверное. Теперь мне нравятся другие парни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Звенит первый звонок, но мы не двигаемся, застыли друг напротив друга.

— Обдолбалась чем-то, что ли? — прихватывает пальцами мой подбородок, поднимает вверх и внимательно заглядывает в глаза. Реально зрачки проверяет. Придурок.

— Постарше. Повыше. Покрупнее телосложением. Темненькие, — продолжаю я невозмутимо.

— Заткнись.

— Руки убрал! — в моем голосе такая твердость, что он на пару секунд теряется.

А накипело потому что! Не могу больше принимать тот факт, что меня ни во что не ставят!

— Нашла себе кого-то? — подозрительно прищуривается.

— Может и так…

И плевать, что это, по большому счету, ложь.

— Брехня! Да кому ты нужна? — фыркает презрительно. — Рыжее недоразумение…

— Ладно, на том и закончим, — уголки моих губ непроизвольно приподнимаются. — Грасиас[8] за уроки поцелуев. Пригодились. Адьес амиго![9].

— Я тебя не отпускал! — сверкая потемневшими глазами, преграждает путь. Взбесила я его конкретно.

— Ты оглох? На географию опаздываем, — пытаюсь обойти его, но он опять хватает меня сзади. Рюкзак с глухим стуком падает с плеча.

— Отвали, Бондаренко! — тяжело дыша, предпринимаю попытку освободиться. Брыкаюсь. Мотыляю ногами в воздухе, толкаюсь локтями.

— Тупая сука! — рычит на ухо. — Ты кем себя возомнила?

— Я сейчас тебе зеньки выцарапаю, козел!

— Что тут происходит?

Замираем. Нашу почти что драку угрюмо наблюдает мой одноклассник и друг, Камиль Юнусов.

— Ниче не происходит, — Леша сразу ставит меня на пол и беззаботно добавляет: — Дурачимся.

— Сыкло, — не могу не прокомментировать перемену в его поведении.

Получив долгожданную свободу, приглаживаю растрепавшиеся волосы. Одергиваю юбку, поднимаю портфель и ухожу прочь.

Ощущения примерно следующие: ты купил дорогущий торт, который всегда хотел попробовать. Невероятно красивый, аппетитно выглядящий.

Принес домой. Откусил кусок — и полное разочарование.

Потому что начинка у него — ну просто отвратная…

* * *

Сижу на ступеньках, обхватив руками коленки, затянутые в черный плотный капрон. Смотрю в окно на падающий снег и думаю о том, как было бы здорово пойти сейчас прогуляться в парк. Подышать морозным воздухом, слепить гигантского снеговика, поиграть с кем-нибудь в снежки и поваляться в сугробе.

— Не расскажешь, что между вами? — Камиль присаживается рядом со мной.

— Тоже не пошел на географию?

— Искал тебя.

— Ну вот еще, — поворачиваюсь к нему, — из-за меня тебе теперь влетит.

— Там замена. Может, и пронесет, если отмечать по журналу не станут. Саша, что с Бондаренко?

Так и знала, от допроса не отвертеться. И это не потому что Камиль любит совать нос в чужие дела. Нет. Он просто искренне, по-дружески за меня переживает, и вопрос сейчас задает не из праздного любопытства.

— Уже ничего.

— Хочешь откровенно? — смотрит на меня долгим, внимательным взглядом. — Я с Бондаренко знаком очень давно…

— Да знаю, к чему ты клонишь! — перебиваю, раздражаясь.

— Не надо с ним связываться. Ничего хорошего из этого не выйдет. Леша непорядочный. Некрасиво поступаю, обсуждая это с тобой, но молчать не буду, — заявляет он решительно.

— Уже связалась и развязалась, так что расслабься, — подкладываю ладонь под подбородок.

— Он тебя как-то обидел?

Ох уже эта горячая кавказская кровь! Так и слышу в голосе угрозу.

— Я сама себя обидела, впутавшись в это.

— Саша…

— Не осуждай только, ладно? — зачем-то ищу поддержки в его лице.

— Не стану, — обещает, тоже глядя в окно. — Мне жаль, что он не оценил тебя по достоинству.

— Все, Камиль, пожалуйста, я не хочу это обсуждать, — пресекаю дальнейшие разговоры на тему моих недоотношений с Бондаренко, уже сожалея, что призналась.

Интересно, чем сейчас занят Паровоз?

Мозг охотно подбрасывает варианты:

а) зависает со своими дружками: Кабаном и Черепом

б) грабит на дороге фуру

в) сидит в обезьяннике с бомжами

г) отстреливается от преследующей его опг.

Смеюсь про себя. У кого еще жизнь насыщенная! Кстати, есть вариант «д», но мне он заведомо не по душе. Отчего-то не хочется представлять Илью в постели с какой-нибудь длинноногой девицей. Вот вроде понимаю, что я у него далеко не первая (и явно не последняя), а все равно в груди как-то странно печет.

«Ты такая сексуальная»

«Рыжая-бесстыжая, хочешь меня? Хочешь?»

Да конечно я его хотела! Совершенно потеряла голову от страстных поцелуев и умелых ласк. Отключилась полностью. Разомлела. Вспыхнула. Взорвалась новогодним фейерверком. Так хорошо мне было, аж искры посыпались из глаз.

Ну хоть стало ясно, ради чего люди любовью занимаются…

«Сдохну, если прямо сейчас не окажусь в тебе!»

А потом я почувствовала сильную, режущую боль там, внизу. Правда постепенно неприятные ощущения отошли на второй план, и меня накрыло эмоциями. Пугающе сильными и противоречивыми.

То, что мы делали… Было в этом нечто постыдно-прекрасное. Засело глубоко в подкорке на повторе.

Полыхающий огнем, абсолютно дикий взгляд. Блестящее от пота, спортивно развитое тело. Напряженные мышцы под моими ладонями. Горячая кожа к коже, тяжелое дыхание, ритмичные толчки и жадные поцелуи.

Тесно. Мокро. Невыносимо близко. Он внутри меня…

— Саш, — резко дергаюсь, когда слышу свое имя.

— А? — растерянно взираю на Камиля и чувствую, как стремительно краснеют щеки. Будто к ним пару раскаленных кирпичей приложили.

— Я говорю, что ты замечательная девушка и достойна лучшего, — повторяет он, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Ээм, спасибо, — бормочу смущенно и спешу отвернуться.

Господи, совсем уже совесть потеряла! Тресните меня кто-нибудь! Да посильнее!

— Это не лесть и не комплимент. Это истина. Всегда знай себе цену, Саша, — произносит таким тоном, что мне невольно становится еще более некомфортно.

— Столько снега выпало… — чувствую непреодолимое желание срочно оказаться на улице.

— Можем погулять, — предлагает беззаботно. — Или ты занята?

— Волейбол в пятнадцать тридцать, — тут же сникаю.

— А после?

— Перерыв в один час. Репетитор с шести до восьми и выполнение домашки.

— Как насчет завтра? — не сдается горец.

— Завтра вечером у меня музыкальная школа. Специальность и сольфеджио.

— Понятно.

В повисшей тишине настойчиво вибрирует телефон. Не сразу даже понимаю, что мой. Камиль подсказывает.

Достаю айфон. Разблокировав, с удивлением обнаруживаю, что мне звонила мама. Несколько раз, во время перемены. После чего принялась атаковать мой гаджет сообщениями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Саша, почему ты не берешь трубку?»

«Не могу до тебя дозвониться»

Закатываю глаза и раздраженно вздыхаю.

«На почту пришли твои анализы! Я крайне обеспокоена! Едем после волейбола к врачу!»

О