Шрифт:
Закладка:
— Я… — запнулась Веро и задумалась, не зная, как объяснить понятнее, — я… Мы здесь, в общем, забор красим.
Лошадник на минуту замер, будто себе эту картину представил, а потом с шумом вздохнул, опустился на траву и с удовольствием вытянул ноги.
— Какое облегчение, — пробормотал он с расслабленной полуулыбкой, и было видно, что он действительно рад.
Веро потопталась для приличия и тоже села.
Оказалось, что Лошадник приходится Росомахе родным племянником и живет неподалеку. У него большое имение, в хозяйстве почти сто голов скотины, а Григорий у него что-то вроде собаки.
При этих словах Григорий приподнял ухо и согласно кивнул. Он уже наелся, попривык и лег за разговорами подремать, положив свою большую голову на колени Веро. Веро сначала не знала, как к этой голове подступиться, но потом приноровилась и применила тактику, которая Буржую нравилась, — стала ухо теленку трепать. Ухо у теленка было холодное, жесткое и забавно загибалось, Веро его разгибала, а оно снова загибалось — Григорий от такого внимания млел и уже был готов за Веро на край света идти.
А Лошадник тоже никуда не торопился — он прилег на траву, мечтательно запрокинул голову в небо, и ему было в охотку поболтать с кем-то.
— Она меня неделю назад попросила забор покрасить, а я не могу, у меня три коровы должны отелиться.
«О, это к нам… — подумала Веро и тоже в небо посмотрела. — У нас тоже, чтобы не работать, на все есть причина».
— Она же мне и мать и отец, — продолжал рассказывать Лошадник, — она меня с детства одна растила. Как ей сказать, что я не могу ее забор красить?
— А почему ночью-то?.. — напомнила Веро про яблоки. — Своих, что ли, нет?
Лошадник взял яблоко, посмотрел на него с уважением и, подбросив вверх, ловко поймал.
— Свои-то есть, но эти яблоки — чистый мед. Мне завтра скот на дальнее пастбище надо перегнать, и, чтобы коровы в пути не упрямились, я им лакомства на дорожку беру. С этими яблоками они у меня долго будут послушными. Но забор-то я не покрасил, и смотреть тетке в глаза днем мне стыдно… А ночью не так стыдно. Да, Григорий?
Григорий снова кивнул. Веро уже научилась разбираться в настроениях теленка и понимала, что Григорию не стыдно. Он просто так кивнул, чтобы хозяина поддержать.
Веро зевнула.
К ошейнику теленка был прицеплен блестящий камушек. Он висел как медалька, и, чтобы не уснуть, Веро, играясь, все время этот камушек теребила. На камушке была выгравирована цифра один.
— Зачем это? — снова зевнула Веро, ее все больше начинало клонить в сон.
— Так племенной же, — удивился Лошадник, — первый, самый главный. Я ему недавно этот номер повесил. Хотелось его чем-то особенным порадовать, а мне как раз тетка камушек подарила. А так у меня у каждой коровы медаль с номером. У нас после конфуза в королевской семье это свято — всем детям при рождении медали вручают.
Веро, чтобы не заснуть, решила съесть еще яблоко, но ей до яблока было не дотянуться, на ней недвижимо лежал Григорий.
— А что там в королевской семье произошло? Ну, что? Ну, не местная я…
Лошадник, принимая объяснения, удовлетворенно кивнул, поднял яблоко и, вытерев о рубаху, протянул Веро. Он был так рад, что забор красить не придется, что подробности не расспрашивал, все больше сам рассказывал.
История, рассказанная Лошадником
Однажды темной ночью, накануне лета,
Дождь с небес обрушился и затопил полсвета.
Дождь шел весь понедельник, лил с ночи до утра,
Размыл мосты, дороги, везде была вода.
А в старом знатном замке накануне лета
Король бродил по залам без сна и без обеда.
Не знал, за что хвататься. Как раз в ночь с понедельника,
Ни раньше днем, ни позже днем, он ожидал наследника.
И даже мышки тихо, тоже без обеда,
Были полны сочувствия к королевским бедам:
Ведь повитуху где-то в дороге затопило,
У Короля от страха в груди передавило,
В опочивальне выше жена его кричала,
Король налил в стакан коньяк… И сразу полегчало…
Он пил во тьме со свечкой — еще одна из бед.
В замке той же ночью выключили свет.
…И только громко-громко дождь стучал по крышам,
И было даже страшно королевским мышам…
Все слуги разбежались, и лишь на кухне где-то
Кухарка добросовестно жарила котлеты.
Король налил по новой, хлебнул на ход ноги и ринулся на кухню.
Там только пироги кухарка собиралась поставить на дрова.
Всплеснув руками, вскрикнула, увидев Короля.
Все пироги упали (и мышки были рады).
Король изрек суть дела, пообещав награды.
Кухарка не сдержалась, воскликнула: «Как я?!
Я жарю вам баранину, пеку вам трюфеля.
Но принимать же роды?! Тому я не обучена!!!»
Король сказал: «Иди наверх, научишься по случаю».
Сказал и пошатнулся… рука его дрожала…
Там этажом повыше жена его рожала.
Как ни клялась кухарка, но было все без толку —
От Короля разило, хоть полезай на елку…
…Тот метод снятия стресса ей был совсем не чужд —
Она взяла бутылку для кулинарных нужд,
Хлебнула из бутылки. Никто не ожидал —
То был не ром, не бренди, а виски «Чивас Регал».
Она взяла бутылку в покои Короля,
Себе еще налила (и мышкам налила).
Потом закрыла двери и через два часа
Пустила в эти двери обратно Короля…
…Он истомился очень, и больше он не пил.
И только очень-очень судьбу благодарил.
А, подойдя к кроватке, откинул полотенце:
Там вместо одного лежали два младенца.
«Как два?! — вскричал, хватаясь за голову, Король.
— А кто из них наследник?! Ты мне сказать изволь!»
«Я в счеты не вступала! Не знаю, кто наследник!
Я знаю, что с утра был точно понедельник!»
И громко хлопнув дверью, ушла к своим котлетам.
Пришла к себе на кухню и там упала где-то…
…Король вздохнул печально в тот странный понедельник:
«Кто первый? Кто второй? И кто теперь наследник?»
Веро вежливо помолчала. Подумала, как она завтра все это своим пересказывать будет.
— А что, своими словами нельзя было? Обязательно в стихах надо?
— Это у нас фольклор такой, — объяснил Лошадник, — при пересказе обязательно рифма требуется. Чтобы точно было понятно, почему у нас в Королевстве традиция всем младенцам медальки с номером вешать. А я еще дальше пошел: у меня и коровы, и гуси, и овцы
