Шрифт:
Закладка:
Но за века ни разу ни одна из наложниц не родила сына от не-бога. Полуженщины-полузмеи, дракайны – только их производили на свет жертвы демонического произвола. Дети демона не ведали страха, не имели сердца, у них напрочь отсутствовали любые эмоции, кроме жажды власти и тепла. Им не нужны были мужчины: достигнув возраста половозрелости, дракайны получали от старейшин рода кровь их прародителя и спустя время производили на свет очередную девочку.
Суть обряда зачатия не открывалась никому. Его знали только патриархи рода – хранители знаний – потомки детей, рожденных от первых женских существ разных родов и племен, отдавшихся по доброй воле или насильно взятые не-богом демоном Вритру на алтарях своих Храмов. Ныне эту тайну оберегали пуще жизни и магии. Верховному жрецу так не удалось докопаться до сути ритуала. Женщины, допущенные к таинству, обрядовые сутки теряли из памяти навсегда.
Магия Эр Наг-Тэ оказалась бессильной против ментального блока в головах тех, кому позволено было зачать. Ни одну и не две похитил он в свое время, чтобы раскрыть тайну патриархов.
«Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией и мирами в целом», – усмехнулся про себя жрец, наблюдая за последними аккордами добровольно-принудительного совращения райны Эдассих. Наполнив бокал очередной порцией вина, откинувшись вновь на спинку кресла, вольготно развалившись в нем, жрец снова отпустил вожжи воспоминаний.
Дети в мире Ар-Им рождались все чаще слабыми, с каждым поколением возраст деторождения у дракайн наступал все позже и позже, а здоровых малышей, магически одаренных, способных выжить в суровом мире, появлялось на свет хорошо, если пять из пяти. Зачастую из десяти беременных самок полноценными дракайнами-детьми, в чьих жилах текла горячая магическая кровь, радовали свой клан только две-три особи.
Их умирающий мир не располагал ресурсами для продолжения рода, и женщины-змеи из поколения в поколение рождались и умирали, объединенные единой мыслью: захватить Тубан, вернуть себе светило и возможность вынашивать змеенышей в тепле и влаге. Магия была кровью дракайн, а кровь – их магией. В одной капле заключалась вся магия: домашняя, целительная, походная – и любая задача решалась сиюминутно, если сформировано точное желание.
Владеть магией учили чуть ли не с пеленок, под строгим, а зачастую очень жёстким и даже жестоким контролем. И только боевая, живородная и межмирная магия переходов не жила в венах дракайн, а потому полностью отсутствовала в Ар-Име. Благодаря этому Эр Наг-Тэ удалось добиться почти полного повиновения со стороны всех кланов Ар-Има.
Только он владел тайной Камней Света, которые в ледяном мире женщин-змей ценились больше, чем жизнь любой из ехидн. Попросту говоря, только жрец знал, в каком из миров За-Гранья эти камни – всего лишь элементы запутанных узоров в старинных каменных садах.
Жрец отставил бокал и раскрыл глаза, жадно впившись взглядом в женское лицо, искаженное страстью. Еще минута и наступит кульминация: не-бог демон Вритру примет свой истинное обличье, иллюзия исчезнет и маленькая глупая райна Эдассих, наконец, увидит, кому с такой страстью отдавалась на черном алтаре в странном храме.
Эр Наг-Тэ очень любил этот момент, ужас и желание, смешавшись в коктейль убойной силы, вырывались наружу, и бедная жертва практически теряла рассудок, за секунду осознав всю подлость происходящего. Не в силах вырваться из объятий демона, не имея возможности укротить умело разожженное вожделение, женщины бились по демоном то ли в экстазе, то ли в бешенстве, то ли в агонии страха. Магия Вритру не давала им забыться, и, падая в глубины оргазма, жертва с кристальной ясностью осознавала, кто в этот момент рвет ее тело.
И этот протяжный крик-вой, что срывался с обожжённых демоническими поцелуями губ из сорванного женского горла, любил впитывать всеми фибрами своей холодной души и порами змеиной кожи Верховный жрец. За минуту до конца выпуская на свободу свою ипостась.
Вот и сейчас огромная золотисто-серая змея, раздув капюшон и распахнув пасть, тяжело дышала, насыщаясь эмоциями Эдассих, которая билась под демоном в смакуя женский экстаз, вкупе с ароматными нотами страха, и волны упоения колыхали гладкую кожу древней рептилии сладкими судорогами.
* * *
В первую секунду, когда Эдассих удалось, наконец, вырваться из объятий странного страшного сна и разлепить ресницы, ей показалось, что над постелью зависла еще одна змея. Королева вздрогнула, зажмурилась и замерла парализованной перепуганной птичкой. Придя в себя и набравшись смелости, райна заставила себя раскрыть глаза и подняться с кровати.
В какой-то момент на нее накатила паника: шкуры лайсо путали тело, и Эдассих показалось, что демон прошел сквозь сон в реальность и снова крепко держит ее, не давая вырваться и глубоко вздохнуть.
Наконец, сообразив, что в пещере она одна и спутанные одеяла – причина ее пленения, измученная королева опустила ноги на каменный пол, с радостью ощущая его прохладу. Бешеная чехарда сердца и сбитое дыхание постепенно приходили в норму. Мутный взгляд обретал привычную остроту.
Райна, обхватив себя крепко руками, медленно скользила взором по стенам грота, скудной обстановке и знакомые вещи дарили ей успокоение. Но тут сердце на секунду застыло, чтобы, пропустив удар, гулко забиться о ребра в очередном приступе паники. У дальней стены в глубоком кресле неподвижно сидела чья-то тень, наблюдая за Эдассих.
Когда тень начала не торопясь подниматься, женщина в ужасе попыталась вспомнить хотя бы одно заклинание защиты, но ум, заторможенный остатками ужаса, отказывался выдавать нужную информацию.
Тогда Эдассих вскочила и схватила с пола тяжелый подсвечник, крепко сжала его в руках, по-прежнему лихорадочно перебирая в голове обрывки магических фраз, собираясь дорого продать свою жизнь, но при этом отчетливо понимая: против странного золотого демона из ее кошмара она абсолютно бессильна. От слова «совсем».
В последний момент заклинание защитного купола вспыхнуло в голове яркой искрой, и Эдассих нервно щелкнула пальцами, окутывая себя невидимым плащом с головы до ног.
– Не думал, что ты такая пугливая, – раздался скрипучий голос, смутно знакомый.
Королева замерла, пристально вглядываясь в тень, и, узнав собеседника, в сердцах швырнула в него подсвечник.
– Какого рагара ты творишь?
Эр Наг-Тэ хрипловато рассмеялся, легко отбрасывая летящий в его сторону светильник. Эдассих замерла, прищурив глаза: дядя не произнес ни слова, ни сделал ни одного необходимого жеста, и, тем не менее, канделябр послушно опустился на столик возле кресла, с которого жрец поднялся.
Впервые королева задумалась, что представляет из себя Верховный жрец королевства Элтаннин. Королевский дядя, ведущий свой род с незапамятных времен и состоящий в родстве со всеми островными домами. Практически бессмертный.
Он никогда не болел, часто и подолгу пропадал неизвестно где, возвращаясь, делился с правящими райнами полезной информацией, показывая на карте миров За-Гранья новые планеты и рассказывая об их мироустройстве. Но все ли карты жрец раскрывал? Что оставалось недоговоренным? Какие цели он преследовал?
Райне Эдассих на мгновение стало жутко. Сердце снова забилось сумасшедшим стаккато, тело покрылось липким холодным потом. Королева судорожно вздохнула, но постаралась не подавать вида и отбросить пугающие мысли.
Словно каракал за своей молоденькой ланицей наблюдал Эр Наг-Тэ за женскими метаниями. Ему не нужно было прибегать к магии чтения, чтобы понять мысли стоящей перед ним женщины.
Жрец любовался зарождающимися в глазах племянницы робкими зарницами страха и не понимания. Впитывал эмоции неприятного удивления райны, когда кресло, в котором он сидел полчаса назад, вдруг оказалось ровно позади него, но при этом королева не увидела привычных действий бытовой магии радужного мира.
С детских лет детей всех островных государств учили определенным жестам, помогающим сосредоточиться при волшбе, заклинаниям, которые вспыхивали в голове яркими картинками, для облегчения запоминания и воспроизведения магических формул. Но на все это тратились драгоценные
