Кровь кролика капала в огонь. Я растерла ее по рукам и большим пальцем провела по лицу — две линии, по одной под каждым глазом, прямо под повязкой. Затем я бросил труп в пламя.

Пламя резко взметнулось и взревело, заставив Атриуса отступить на полшага назад. Хорошо. Это означало, что заклинание сработало.

Я провела пальцами босых ног по кругу вокруг костра, пока не вернулся на исходную позицию. Затем я сел перед костром, так близко, что пот струйками стекал по шее.

— Скоро вернусь, — сказала я Атриусу, закрыла глаза и провалилась назад.

И назад.

И обратно.

В темноту.

ГЛАВА 9

Мои ноги коснулись стеклянной воды, зацепившись за верхушку, но не пробив ее. Было темно. Туман окружал меня. Передо мной тянулась одна-единственная серебряная линия, вровень с гладкой поверхностью воды, исчезая в тумане.

Я шла вперед, переступая с пятки на носок, оставаясь на серебряной линии. Она была шокирующе холодной по отношению к моим босым ногам и немного болезненной, как будто острой.

Туман становился все гуще, а потом рассеялся.

Теперь меня окружали скалы, бесконечно тянущиеся в небо. Вода рябила и менялась. В воздухе витал запах крови. Она стекала по склонам скал и стекала в воду. Тропинка передо мной сужалась, сужалась, сужалась, пока камень не сжал мои плечи.

Я знала это место. Это был Алька.

Хорошо. Правильный путь.

Дай мне еще что-нибудь, Ткачиха, прошептала я.

Я протянула руку во все стороны. Мои ладони прижались к камню, ища трещины и слабые места.

Еще один шаг.

Левая рука толкнула камень. Моргнула, и камень превратился в густой туман. Нити разделились: одна продолжала идти вперед по скалам, другая уходила в туман.

Я изменила курс, следуя за второй нитью.

Моргнула, скалы разлетелись на куски и рассыпались.

Передо мной была луна, полная, как серебряная монета. Шаг, красные и черные капли стекали по ее поверхности, просачиваясь в воду. Далекие скалы Альки утонули в ней.

Покажи мне другую.

Другая нить передо мной. Я сошла со своего пути и встал на этот. Сдвиг, и луна превратилась в полумесяц, чистый и бескровный. Под ней вырисовывались скалы. Плющ медленно полз по их бокам, поднимаясь из воды, красно-черные цветы распускались по камню.

Я продолжала идти, и время сдвинулось, лунный свет падал на камень. С утесов в море падали тела.

Еще, прошептала я.

Передо мной еще одна нить. Я ступила на нее. Утесы расступились. Я увидела перед собой человека в роскошных шелках, стоящего на коленях в груде костей. Он поднял на меня глаза и улыбнулся, из-под зубов потекла кровь. Он рухнул под полумесяцем.

В разгар пролития вы не могли подвергать сомнению то, что видели. Способность критически мыслить отпала — можно было только впитывать и наблюдать.

Я подумала об Атриусе. Подумала о Кровнорожденном.

Покажи мне еще что-нибудь, Ткачиха, попросила я богиню.

Ты не смотришь в правильном направлении, прошептала она.

Я замерла.

Я редко слышала голос Ткачихи во время своих сеансов. Ее голос звучал не более чем далекое эхо ветерка. Однако от него все мое тело замирало, а по коже пробегал холодок.

Медленно я обернулась.

Темнота. Та же самая нить, тянущаяся назад, уходила в туман.

Я прошла по этому пути.

Туман не рассеивался. Он становился все гуще и гуще. Каждый мой шаг становился все более тяжелым, болезненным. Нить здесь была острее, чем когда-либо, как будто я шел по отполированному краю лезвия. Мои кровавые следы оставались в воде позади меня.

Было холодно, и становилось все холоднее и холоднее, пока мое дыхание не превратилось в маленькие серебристые облачка, а голые руки не покрылись мурашками. Небо стало чернильно-темным. Звезды окружали меня, такие яркие и выпуклые, что казалось, я могу протянуть руку и схватить их.

Теперь я шла в гору, хотя поверхность воды оставалась совершенно неподвижной. Туман рассеялся настолько, что стали видны зубчатые заснеженные вершины, окрашенные в красный цвет.

Они не были похожи на горы Алька. Там было тепло, а горы не были достаточно высокими для снега.

Нет, все в том, что я видела, казалось… чужим. Словно я заглянула в мир, который находится за пределами моей собственной вселенной.

Горы сдвинулись, окружая меня. Звезды стали крупнее. Луна, полная и круглая, медленно поднималась из-за линии горизонта, такая большая, что растянулась по всему моему зрению, и с каждым моим шагом на нее падала тень.

Затмение.

Кровь уже облепила мои ноги. Я изо всех сил сопротивлялась тому, чтобы так глубоко погрузиться в нити. Но у меня было непреодолимое чувство, что я вижу что-то важное. Я не хотела поворачивать назад.

Еще один шаг, и я взобралась на вершину горы. Луна теперь представляла собой светящийся черный круг, чудовищно большой, неотвратимый, как всевидящее око.

И там, прямо в центре этого круга, стоял Атриус.

Я узнала его сразу, даже с такого расстояния. Он был моложе, да, и спина его была повернута ко мне, но его присутствие было безошибочным — даже несмотря на то, что он тоже был немного другим. Может быть, ярче. Больше надежды. Его волосы были немного короче и развевались за спиной под порывами ветра. Рогов у него не было.

Рядом с ним стоял еще один мужчина, одетый в такие же доспехи, как у него, хотя и более богато украшенные, и с венцом на голове с проседью пепельно-светлых волос. Я была недостаточно близка, чтобы услышать, о чем они говорят, или увидеть, на что они смотрят за каменной грядой.

Я двинулась вперед и чуть не споткнулась — мои ноги были в крови, и я поскользнулась на нити. Я судорожно поправила себя. Когда я снова подняла голову, из моего горла вырвался вздох.

Перед ними стояла богиня.

Она была прекрасна — более чем прекрасна. Она была природным феноменом, чем-то настолько завораживающим, настолько потусторонним, что одно ее существование заставляло вас измениться. Ее глаза были темными ямами с крапинками звезд, длинные пряди волос цвета чернил черного дерева, изгибы тела отливали серебром.

Мое сердце забилось быстрее.

Страх сначала медленно, исподволь пробирался под изумление, но вдруг стал таким же сильным, как челюсти питона вокруг крысы. Он сжимался все сильнее, сильнее, сильнее.

Лицо богини было огромным, как луна. Она улыбалась, с ее губ капала кровь, но это было ужасное, яростное выражение — последнее, что человек видит перед смертью.

Я была так напугана, что не могла пошевелиться. Не могла дышать. Нить