Шрифт:
Закладка:
В то же утро представитель «Голиафа» должен был предстать перед Парламентом и объяснить задержку доставки нового оружия, поскольку они и так на месяц выбились из графика.
От размышлений меня оторвал визг тормозящих шин. Я подняла взгляд. Посреди больничной палаты стояла яркая спортивная машина. Я дважды моргнула, но машина никуда не делась. Никаких рациональных объяснений тому, как она оказалась в палате, не было и быть не могло: через дверь едва-едва пропихивали кровать. Но машина была здесь. Я чувствовала запах выхлопа, слышала рев мотора на холостом ходу, но почему-то ситуация показалась нормальной. Из машины выглядывали люди. За рулем сидела женщина лет тридцати с небольшим, и чем-то она была мне знакома.
– Четверг! – требовательно крикнула она.
Я нахмурилась. Все выглядело очень реальным, и, никаких сомнений, я где-то видела эту женщину прежде. Пассажир, незнакомый молодой человек в строгом костюме, приветственно помахал рукой.
– Он не умер! – торопливо проговорила женщина. – Авария – для отвода глаз! Такие, как Ахерон, так просто не умирают! Поезжай работать литтективом в Суиндон!
– Суиндон? – эхом отозвалась я.
Я думала, что сбежала из этого города – он вызывал во мне слишком много горьких воспоминаний.
Я открыла было рот, но снова взвизгнула резина, и машина исчезла, скорее, сложившись, чем растворившись в пространстве; осталось лишь эхо и слабый запах выхлопных газов. Скоро и он исчез, не оставив мне и намека на разгадку этого странного происшествия. Я стиснула голову руками. Водитель действительно был мне хорошо знаком.
Это была я.
К тому времени, когда внутреннее расследование подошло к концу, моя рука почти зажила. Мне не разрешили прочесть материалы – ну и наплевать. Ничего бы мне их выводы не дали, кроме разочарования и злости. Босуэлл навестил меня еще раз и сказал, что мне дают шесть месяцев отпуска по болезни перед выходом на работу. Это не спасало. Я не хотела возвращаться в кабинет литтектива. Во всяком случае, в Лондоне.
– И что ты собираешься делать? – спросила Пейдж.
Она приехала помочь мне упаковать вещи перед выпиской из госпиталя.
– Шесть месяцев – чертовски долгий срок, когда у тебя нет хобби, или приятеля, или семьи, – продолжала она.
Иногда она бывает невыносимо прямолинейной.
– У меня куча хобби.
– Назови хоть одно.
– Рисование.
– Неужто?
– Ужто. В настоящее время я пишу морской пейзаж.
– И давно?
– Лет семь.
– Должно быть, нечто потрясающее!
– Жуткая дрянь.
– Нет, серьезно, – настаивала Тернер (последние несколько недель сблизили нас куда сильнее, чем многолетняя совместная работа), – что ты собираешься делать?
Я протянула ей бюллетень ТИПА-27, где приводился список региональных отделений. Пейдж посмотрела на строчку, которую я обвела красными чернилами.
– Суиндон?
– Почему нет? Там мой дом.
– Может, и дом, – ответила Тернер, – но это же чертовщина какая-то. – Она постучала пальцем по странице. – Работенка для начинающих оперативников, а ты ведь уже три года инспектор!
– Три с половиной. Все равно. Я еду.
Пейдж незачем было знать о настоящей причине. Конечно, бывают и совпадения, но совет женщины, сидевшей за рулем, звучал предельно ясно: Поезжай работать литтективом в Суиндон! Не исключено, что мой глюк был чистой воды реальностью: газета с вакансией пришла сразу после материализации автомашины. Если водитель знала, что говорит насчет работы в Суиндоне, то, возможно, и об Аиде она тоже говорила дело. И я решилась. А рассказать о машине Пейдж я не могла: дружба дружбой, но она тут же разболтала бы все Босуэллу, Босуэлл доложился Скользому, а результатом был бы ливень неприятностей. За последние месяцы я очень хорошо насобачилась скрывать правду и чувствовала себя куда счастливее, чем раньше.
– Нам в отделе будет тебя не хватать, Четверг.
– Это пройдет.
– Тебя будет не хватать мне.
– Спасибо, Пейдж. Я тронута. Мне тебя тоже будет недоставать.
Мы обнялись, она попросила меня не пропадать и ушла из палаты под писк своего пейджера.
Я закончила сборы, поблагодарила сиделку, а та протянула мне коричневый бумажный пакет.
– Что это? – спросила я.
– Это от тех, кто в тот вечер спас вашу жизнь.
– Простите, не понимаю?
– Какие-то прохожие оставались рядом с вами до приезда медиков. Они перевязали вам руку и закутали в пальто, чтобы согреть. Без их помощи вы истекли бы кровью.
Заинтригованная, я открыла пакет. Во-первых, там был носовой платок, который, несмотря на тщательное застирывание, еще хранил пятна моей крови. В уголке была вышита монограмма «ЭФР». Еще там лежал пиджак, вернее, что-то вроде вечернего сюртука, характерного для середины прошлого столетия. Я порылась в карманах и нашла счет от портного… на имя Эдварда Фэйрфакса Рочестера, эсквайра. Он датировался 1833 годом. Я тяжело плюхнулась на кровать и уставилась на две тряпки и мятый счет. Будь я нормальным человеком, я не поверила бы, что Рочестер сошел со страниц «Джейн Эйр», чтобы помочь мне в тот жуткий вечер, потому что это бредятина. Я вообще могла бы выбросить все из головы как дурацкий замысловатый розыгрыш, если бы не одна мелочь. Я уже раз встречалась с Эдвардом Рочестером…
6
«Джейн Эйр» – краткий экскурс в роман
Возле дома Стикса мы с Рочестером встретились не в первый раз. И не в последний. Наша первая встреча состоялась неподалеку от Хэворт-хауса в Йоркшире, когда мой разум был еще юн и барьер между реальностью и выдумкой еще не затвердел и не превратился в скорлупу, в которой мы замыкаемся, становясь взрослыми. Этот барьер был тогда мягок, податлив, и, благодаря доброте одной иностранки и ее волшебному голосу, я совершила короткое путешествие – и вернулась.
ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ. Жизнь в ТИПА-Сети
Был 1958 год. Мои дядя с тетей – которые даже тогда казались мне старыми – взяли меня на экскурсию в Хэворт-хаус, старый дом, где некогда проживало семейство Бронте. В школе я как раз изучала Уильяма Теккерея, и, поскольку сестры Бронте были его современницами, такая поездка позволила бы мне узнать много нового. Дядю Майкрофта пригласили прочитать в Брэдфордском университете лекцию по его замечательной математической работе, касавшейся теории игр (применяя ее на практике, дядя никогда не проигрывал в китайские шахматы). Брэдфорд расположен неподалеку от Хэворта, так что совместить обе поездки показалось нам хорошей идеей.
Нас сопровождала гид, суровая пушистая дама (очки в стальной оправе и кардиган из ангоры), которая в свои шестьдесят уверенной рукой
