– Вы со мной?

Колымагги немного побледнел.

– Я… я… с вами, – немного дрожащим голосом ответил он.

Я распахнула дверь и побежала вниз по лестнице, в вестибюль.

– Нонетот!

Это был Колымагги. Он не двигался. Его била дрожь.

– В чем дело?

– Я… я… не могу, – заявил он, распуская узел галстука, и принялся растирать шею. – У меня ребенок! Вы не знаете, на что он способен! Я игрок, Нонетот. Я люблю неравные шансы. Но если мы попытаемся взять его вдвоем, мы покойники. Умоляю, подождите ребят из Четырнадцатого!

– Он может уйти задолго до их прибытия. Нам надо всего лишь задержать его.

Колымагги закусил губу. Он был перепуган насмерть. Дерганно покачал головой и быстро попятился, не сказав больше ни слова. Это, по меньшей мере, нервировало. Я хотела заорать на него, но вспомнила слюнявого младенца на снимке. Вытащила свой пистолет, толкнула дверь и неторопливо пошла через дорогу к противоположному дому. И тут подъехал Тэмворт. Вид у него был не слишком довольный.

– Какого черта вы тут делаете?

– Преследую подозреваемого.

– Нет, не преследуете. Где Колымагги?

– На пути домой.

– Не стану его осуждать. ТИПА-14 вызвали?

Я кивнула. Он помолчал, посмотрел на темное здание, потом на меня.

– О черт! Ладно, держитесь у меня за спиной и настороже. Сначала стреляйте, потом спрашивайте. Ниже Восьмого…

– …выше закона, – закончила я. – Я помню.

– Хорошо.

Тэмворт взвел пистолет, и мы осторожно вошли в вестибюль перестроенного склада. Квартира Стикса находилась на восьмом этаже. Мы надеялись, что внезапность будет на нашей стороне.

5

Бей своих, чтоб чужие боялись

…Возможно, и хорошо, что она пролежала без сознания четыре недели. Она пропустила все принятые меры, отчеты ТИПА-1, взаимные обвинения, похороны Орешека и Тэмворта. Все прошло мимо нее… кроме вины. Вина настигла ее, когда она очнулась…

МИЛЬОН ДЕ РОЗ Четверг Нонетот. Биография

Я попыталась сфокусировать взгляд на трубке лампы у себя над головой. Что-то случилось, я знала это, но тот вечер, когда мы с Тэмвортом попытались взять Ахерона Аида, стерся из моей памяти. По крайней мере, на данный момент. Я нахмурилась: в моем сознании мелькали лишь обрывочные картинки. Я вспомнила, как трижды стреляла в маленькую старушку, а затем поспешно спускалась по ржавой пожарной лестнице. Я смутно помнила, как стреляла в собственную машину, а потом получила пулю в руку… Посмотрела на руку – она и правда была туго перевязана белым бинтом. Затем вспомнила, что в меня попали еще раз – в грудь. Я пару раз глубоко вдохнула и выдохнула – и с облегчением поняла, что не слышу хрипов. В комнате была сиделка, которая сказала мне несколько слов – я не разобрала их – и улыбнулась. Это показалось мне странным, и я снова погрузилась в милосердное беспамятство.

Когда я очнулась в следующий раз, был вечер и в помещении, кажется, стало холоднее. В большой больничной палате на семь коек – никого, кроме меня. Сквозь стеклянную дверь я разглядела вооруженного полицейского. У входа кучей навалены цветы и открытки. Я лежала в постели, а из подсознания всплывала стертая память. Я пыталась сопротивляться изо всех сил, но это было все равно что останавливать реку. Все случившееся в тот вечер разом обрушилось на меня. И я заплакала.

Через неделю я достаточно окрепла, чтобы встать с постели. Пейдж и Босуэлл оба старались меня поддержать, и даже моя мать предприняла долгую поездку из Суиндона, чтобы навестить меня. Она сказала, что все же покрасила спальню в розово-лиловый, папе страшно не понравилось, и это я во всем виновата, нечего было такое предлагать. Не думаю, что имело смысл пускаться в объяснения. Я была рада любому сочувствию, конечно же, но разум мой блуждал где-то очень далеко. Мы потерпели чудовищное поражение, и кто-то должен за это ответить. Я единственная выжила в тот страшный вечер, так что я была самым подходящим кандидатом в козлы отпущения, просто вне конкуренции.

Мою небольшую палату в госпитале предназначали и для следствия; именно сюда пришел ко мне прежний руководитель подразделения Тэмворта по фамилии Скользом, которого я никогда прежде не встречала. Похоже, у него начисто отсутствовали чувство юмора и душевная теплота. Он принес с собой двухкассетник и привел нескольких старших агентов ТИПА-1. Они отказались назвать себя. Я неторопливо и добровольно согласилась дать показания, без эмоций и как можно более точно. О странных способностях Ахерона подозревали и раньше, но даже сейчас Скользом верил в них с трудом.

– У меня есть разработки Тэмворта по Аиду, мисс Нонетот, – сказал он, – и его заметки оставляют странное впечатление. Тэмворт был слегка не в себе. ТИПА-5 принадлежал ему и только ему. Аид стал для него скорее навязчивой идеей, чем работой. Наши предварительные выводы гласят, что он пренебрегал генеральной линией Сети. Вопреки общественному мнению, мы подотчетны Парламенту, хотя и на очень секретных основаниях.

Он немного помолчал, затем сверился со своими записями. Посмотрел на меня и включил магнитофон. Назвал дату, свое и мое имя, для остальных назвал только номера. Сделав это, пододвинул стул и сел.

– Итак, что произошло?

Я немного помолчала и начала рассказывать историю моего сотрудничества с Тэмвортом вплоть до бегства Колымагги.

– Ну, хоть у кого-то здравого смысла хватило, – пробормотал один из агентов ТИПА-1.

Я пропустила его замечание мимо ушей.

– Мы с Тэмвортом вошли в вестибюль дома Стикса, – сказала я. – Стали подниматься по лестнице. Дойдя до седьмого этажа, услышали выстрел. Мы остановились и прислушались. Стояла полная тишина. Тэмворт решил, что нас засекли.

– Вас действительно засекли, – сообщил Скользом. – Расшифровав запись на пленке, мы узнали, что Орешек произнес имя Аида вслух. Тот услышал и сразу же отреагировал: обвинил Стикса в предательстве, забрал сверток и убил брата. Так что ваше внезапное появление вовсе не было для него внезапным. Он знал, что вы оба там.

Я глотнула воды. Знай мы об этом, отступили бы? Сомневаюсь.

– Кто шел первым?

– Тэмворт. Мы медленно прошли один пролет винтовой лестницы и заглянули на площадку восьмого этажа. Она была пуста, если не считать маленькой старушки, которая стояла лицом к двери лифта и сердито ругалась себе под нос. Мы с Тэмвортом подошли к открытой двери квартиры Стикса и заглянули внутрь. Стикс лежал на полу, и мы быстро обыскали квартирку.

– Мы видели это на пленке камеры слежения, – сказал один из безымянных агентов. –