События после этого напоминали тщательно отрепетированный спектакль. Фредерикс улыбался и шутил, поздравлял с княжеским титулом, любопытствовал у Сергея Александровича, как здоровье у сына, Владимир Александрович рассказал полупристойный анекдот, в самый раз для курительной комнаты, о гусаре и даме. Я тоже ответил тем же, про беседу двух проституток о любви, и слова «Это всё русские придумали, чтобы не платить» вызвали искренний и незамутненный интеллектом смех у всех присутствующих. Оба брата живо интересовались работой больницы для сифилитиков и моими жилищными условиями. Рассказ про сбрендившую вдову товарища министра воспринимался ими как фантастический боевик. Вспомнилась вдруг песня битлов, и голос Маккартни в моей голове пропел «Всё лучше с каждым разом», на что Леннон издевательски ответил «Хуже быть не может». Кажется, это про меня.

На нашей совсем не скромной вечеринке появились еще пара Великих князей — Николай Михайлович и Николай Николаевич. Последнего зовут «младший». Оба — внуки Николая первого, оба высокие, с подкрученными усиками, в военной форме, с генеральскими погонами.

— Владимир Борисович, мы же все очень хорошо знаем князя, думаю, он достоин приема в члены клуба, — вдруг сказал Сергей Александрович, решив, наверное, что с предварительными ласками пора и заканчивать, все уже довели алкоголь в крови до нужного уровня и можно приступать.

— Ну я сразу ответ дать не могу. Вы же понимаете: квота заполнена, превышать ее запрещено уставом… — очень убедительно отыграл удивление Фредерикс. — Возможно, временным членом…

— Нет, это не выход, — включился в битву старший из присутствующих Великих князей — Владимир Александрович. — Только постоянное членство. Мы с Сержем будем рекомендовать. И его Императорское величество тоже.

Внезапно я почувствовал, что у меня спина мокрая. Что будет? Зачем это делается? Хочешь разорить мелкую страну — подари ей авианосец. Какой вид судна сейчас впарят мне с милыми улыбками и похлопыванием по плечу?

— Надо изучить документы, возможно, имеются прецеденты… — пробормотал барон. — Я займусь этим.

— Сегодня же! — буркнул Ник Ник Младший. — А яхту доктор за два года приобретет. Десять тонн водоизмещения — сущая ерунда.

— А верхняя граница какая? — вдруг спросил я.

— Да лишь бы не больше царского «Штандарта», — засмеялся Сергей Александрович. — Сколько там, пять с половиной тысяч тонн?

— Пять тысяч четыреста восемьдесят, — невозмутимо поправил Фредерикс. — Сто двадцать восемь метров длины, экипаж — триста семьдесят три человека, из них шестнадцать офицеров.

— Пожалуй, я такую сейчас не потяну, — улыбнулся я, и шутку тут же оценили мои собеседники.

— Будет очень хорошо, Владимир Борисович, если вы выполните поставленную задачу в кратчайшие сроки. — припечатал Владимир Александрович. — И давайте уже сразу перейдем к другой вашей ипостаси, раз мы так удачно встретились. Вопрос по министерству. Пока Илларион Иванович в поездке с государем, вам, как говорится, и карты в руки.

Это он про Воронцова-Дашкова, министра двора и уделов? Ну да, меня же представляли ему в Москве.

— Да, ваше Императорское высочество? — Фредерикс выпрямился в кресле, хотя, казалось, он и до этого сидел, будто в жестком корсете.

— Мне кажется, что наш доктор сейчас проживает в несколько стесненных условиях. Буквально в комнатах при больнице, вы же слышали. Это не соответствует его статусу.

При этом Владимир Александрович мило мне улыбнулся, специальной улыбкой лучшего друга, и я подумал, что надо уже идти в уборную и попытаться высушить промокшую насквозь сорочку. Или послать за свежей кого-нибудь ко мне домой. Может, у них тут есть специальный обменный фонд для переживших беседу с Великими князьями?

— Надо подумать, — Владимир Борисович и вправду прикрыл глаза, и даже немного подкрутил кончик левого уса. — Недавно в казну поступил особняк Барятинского. Как вы знаете, его приобрели для герцога Лейхтенбергского с супругой. Но Георгий Максимилианович не живет там…

Фредерикс замялся, посмотрел на Великих князей. Те понимающе закивали. Мол, мы в курсе неудачного брака еще одного внука Николая I. Супруги живут отдельно и в основном по заграницам.

— Здание, конечно, требует некоторого ремонта, но ничего особенного. Думаю, если Евгений Александрович обратится, можно рассмотреть такой вариант. Или попробуем подобрать что-нибудь еще.

Охренеть, Великий князь решает вопросы министерства двора в курительной комнате клуба! Нет, я понимаю, сословные ограничения, вседозволенность, но вот так, по щелчку пальцев?

Я рассыпался в благодарностях, пообещал в ближайшее время заехать на службу к Фредериксу. От таких подарков не отказываются.

— Так с этим вопросом решили. Надо обсудить еще один, — Владимир Александрович внимательно на меня посмотрел, покрутил сигарой в воздухе что-то типа небольшой восьмерки. — Я слышал от брата, что у вас появилось лекарство, которое исцеляет многие болезни.

Все, кроме Сергея Александровича, с удивлением на меня уставились. Вот и разрешилась загадка. На хвост хотят упасть? За «крышу» по-любому платить придется, а всех денег не заработаешь.

— Да, Владимир Александрович, ваш племянник выздоровел благодаря этому лекарству. Оно называется пенициллин. Пока в наличии есть пробная партия. Пока очень нестабильный препарат.

— Евгений Александрович, прежде чем колоть этот пенициллин, — вставил свои пять копеек мой патрон. — Испытал препарат на себе.

Я снова попал под перекрестье взглядов. На сей раз уважительных.

— И от многих ли болезней лечит новый медикамент? — теперь вопрос задал Николай Михайлович.

Да они подготовились, что ли? Чувствую себя, как на допросе у московского жандарма. А эти… артисты, блин, шпарят как по-писаному.

— По тем исследованиям, что мы делали в клинике профессора Склифософского — больше полусотни. Инфекции верхних дыхательных путей, ЖКТ и мочеполовой системы, ангина, скарлатина, отиты, сифилис, гнойные осложнения. Вообще, кокки — очень хорошо лечатся.

Князья тихо ахнули.

— ЖКТ? — переспросил Ник Ник.

— Ах, да, простите, наш врачебный язык — желудочно-кишечный тракт.

— А что это за кокки? — уточнил Сергей Александрович.

— Если совсем упростить, то они как раз и вызывают разные гнойные заболевания.

Присутствующие начали тихо переговариваться, буквально на ухо. И даже обмениваться записочками. Да что происходит то? Владимир Александрович тяжело вздохнул, сделал знак брату, чтобы не вмешивался: