и администрацией, мчавшимися вперед на всех парах, Баязид I столкнулся с неожиданной, но смертельной угрозой с востока: султаном из Центральной Азии Тамерланом, заявлявшим о своем монгольском происхождении, которого тюрки называют Тимур Ленг (Хромой Тимур), потому что он хромал.

Его появление на анатолийской сцене переносит нас в следующий этап османской истории. За предшествующие сто лет, благодаря различным взаимосвязанным факторам, начиная от удачи и мудрых решений и заканчивая продуманной политикой, османская династия при Османе I, Орхане I, Мураде I и Баязиде I шла от успеха к успеху. Но теперь ситуация изменилась.

3

Восстанавливая династию

Баязид I, Мехмед I и Мурад II

В начале XV в. Османская династия столкнулась с двумя совершенно разными врагами. В 1402 г. огромная армия кочевников разорила ее владения, пройдя с востока на запад. А в 1416 г. девиантный дервиш спровоцировал восстания в османском обществе. Может показаться, что у этих событий мало общего, но и Тамерлан, и шейх Бедреддин опирались на народное недовольство и отсутствие религиозности в османских семьях. Добавьте к этому десятилетнее междуцарствие с 1402 по 1413 г., и вот две силы, которые привели османскую династию к власти – ее тюрко-монгольское наследие и ее суфийская, или мистическая, версия ислама, – теперь угрожали уничтожить ее.

Баязид I не был образцовым мусульманином или образцовым правителем, если уж на то пошло. Он безуспешно осаждал Константинополь в течение восьми лет (1394–1402) из Анадолу Хисары, комплекса крепостей на азиатской стороне Босфора. Он разбил западных крестоносцев при Никополе в 1396 г., но у него была жалкая репутация как среди христиан, так и среди мусульман. Баязиду I – алкоголику, не посещавшему мечеть – запретили давать показания в исламском суде Бурсы, что было необычайно суровым ограничением для султана[115].

Это означало отказ от духовных благословений мусульман и возможности использовать религию для укрепления лояльности династии, объединения ее последователей и приверженцев и призыва их к борьбе с врагами.

Известна история, рассказывающая о главном пороке султана. Завершая строительство огромной мечети в Бурсе в последние годы XIV в., Баязид I спросил благочестивого суфийского шейха Эмира Султана, все ли в ней в порядке. Эмир Султан остроумно ответил, что не хватает одной вещи: стоит добавить к мечети таверны, чтобы у него и его спутников появился повод для ее посещения. Византийский император Мануил II Палеолог также жаловался на пьянство Баязида I. Будучи его вассалом и сопровождая его в военных кампаниях в Анатолии в 1391 г., византийский правитель жаловался, что не может угнаться за ежедневными вечеринками своего партнера, чрезмерным употреблением алкоголя, «стаями флейтистов, хорами певцов, племенами танцоров, звоном тарелок и бессмысленным смехом после крепкого вина. Возможно ли, чтобы у тех, кто страдает от всего этого, не притуплялся разум?»[116]

Тамерлан: угроза извне

Словно божественное наказание, в 1402 г. на востоке появились войска Тамерлана. Репутация грабителя и душегуба распространилась еще до прибытия его армий: Тимур терроризировал сопротивляющееся население, возродив практику строительства башен из тысяч отрубленных голов, чтобы опозорить поверженного врага и предупредить всех, кто решится выступить против него[117]. Тимур считал себя наследником империи Чингисхана. Став правителем земель бывшего Чагатайского ханства в Центральной Азии (современный Узбекистан) в 1370 г., Тимур завоевал бывшие земли ильханов в Иране и Ираке и дальше на запад в 1380-х гг. Поскольку Осман ранее был вассалом ильханов, Тимур рассудил, что Баязид I должен стать и его вассалом, но османский султан отказался признать Тимура сюзереном. Это означало войну, когда Тимур – после кампаний в Центральной и Южной Азии в 1390-х гг., включая разграбление Москвы[118] и Дели – вернулся в Анатолию в начале XV в.

В битве при Анкаре, в Центральной Анатолии, 28 июля 1402 г. Тимур командовал армией, вдвое превосходившей армию османов. Среди ста пятидесяти солдат Тимура было несколько туркменских вождей, побежденных османами и жаждавших мести, и, по словам немецкого очевидца, десятки слонов, со спин которых стреляли «греческим огнем» по османским войскам[119]. Армия Баязида I состояла из янычар, армий туркменских вождей и контингента сербов во главе с его шурином и вассалом Стефаном Лазаревичем. В то время как янычары и сербы сохраняли лояльность, большая часть остальной османской армии перешла на сторону врага или бежала, а Баязид I попал в плен. Несколько османских хроник XV и XVI вв. повествуют о том, что Тимур заточил Баязида I в железную клетку, где султан от отчаяния покончил с собой, употребив яд, который хранил в цанге кольца с драгоценными камнями[120].

Английский писатель Кристофер Марлоу усилил драматизм этих событий, изобразив Баязида I и его жену Марию рабами Тимура, который держал их в клетке и использовал султана в качестве подставки для ног у своего трона[121]. Когда османский султан убивает себя, разбивая голову о решетку, его жена делает то же самое, что очень похоже на турецких Ромео и Джульетту[122]. Пропитанная кровью пьеса Марло «Тамерлан Великий» (1587) стала очень популярной в Англии[123]. Злодей Тимур заявляет: «Я, кого называют бичом и гневом Божьим / Единственным страхом и ужасом мира» (акт 3, сцена 2) сжигает Коран и объявляет себя более великим, чем любой бог.

На самом деле Тамерлан, возможно, не сжег ни одного экземпляра Корана, но он почти уничтожил недавно созданную империю, почти вернув ее к политическому состоянию, в котором она находилась при Османе: туркменское княжество под монгольским сюзеренитетом. Место Османа, находившегося в вассальной зависимости от лидера ильханов Хасан-хана, занял первый среди сыновей Баязида I, ставший вассалом Тимура.

Тимур и его армия провели почти год, грабя Анатолию вплоть до цитадели Измир. Якобы именно шейх Эмир Султан и сотни его дервишей, а не солдаты Баязида I, спасли Бурсу от армий Тимура. Хотя он разделил империю на отдельные туркменские княжества, чьи земли поглотили османы, он никогда не вторгался в Юго-Восточную Европу и не уничтожил династию. Собрав оставшихся в Анатолии монголов, которые жили там кочевниками с середины XIII в., армии Тимура вернулись в Центральную Азию к 1404 г., где Тимур умер, не успев вторгнуться в Китай, где правила династия Мин. После их ухода четыре сына Баязида I – Мехмед (Мухаммед), Муса (Моисей), Иса (Иисус) и Сулейман (Соломон) – провели более десяти лет, сражаясь за трон и оставшиеся территории Османской империи.

Шейх Бедреддин: угроза изнутри

В середине междуцарствия оставшиеся османские владения охватило крупнейшее