Шрифт:
Закладка:
Тогда придется идти длинным путем – восстанавливать документы через государственные службы. А на это времени может не хватить: Горинец предупредил, что до оглашения завещания осталось девять дней. Ну почему же он объявился так поздно?!
Яков услышал, как его зовет мама, и поспешил к ней.
– Яша, дай воды, пожалуйста.
– Может быть, поужинаешь? – он напоил ее и помог сесть в кровати.
– Нет, пока не хочу. Ты лучше расскажи, как там Павел? Звонил? Нашел он архив деда?
– Очень странно, но звонка от него я не дождался. Хотя вчера договорились вполне определенно на шесть. А теперь его телефон не отвечает. Наверное, придется ехать снова?
– Что ты ему сказал, Яша? Повтори мне, что конкретно ты ему сообщил? Обещал заплатить?
– Мам, ну какая разница, что говорил я! Корсаков обещал…
– Яша, повтори! – окрепшим голосом вдруг строго приказала мать, пристально глядя ему в лицо.
– Я честно рассказал о наследстве…
– Боже мой, зачем?! – перебила его она и закрыла лицо руками. – Что же ты у меня такой простодушный, Яшенька? Предупредила же: о наследстве ни слова!
– Но он сразу задал вопрос: зачем мне эти старые бумаги? Что я мог ответить? Соврать? Да в чем дело, мамочка? Или я о чем-то не знаю?
– Я все тебе рассказала, – упрямо отвернулась она. – Поезжай завтра, если не дозвонишься. Может быть, Павел просто потерял номер твоего телефона или неправильно его записал.
– А я все-таки уверен, что ты скрываешь от меня что-то важное. Так?
Ответа он не дождался.
– Тебе что-нибудь нужно? – вздохнув, поинтересовался Яков.
– Нет, Яша, спасибо. Ты иди пока.
Яков подчинился. «И что теперь? Если завтра Павла не застану дома? Или застану, но тот откажется говорить со мной? Она и в этом случае будет молчать?» – невесело размышлял он.
Яков старался оправдать мать, жалел ее, потом начал злиться. Восстановил в памяти их первый разговор после того, как от них ушел нотариус Горинец, оставив копию завещания человека, о котором Яков раньше никогда не слышал. Но которого, как выяснилось, знала мать. Яков тогда внимательно прочел текст. Ему показалось, что умерший почти полгода назад в возрасте девяноста трех лет старик был уже не в себе, точнее, в маразме, если выдвинул такое условие – найти всех своих ныне здравствующих потомков, вплоть до младенцев. Неважно, законных или нет. Горинец показал Якову список всех десяти женщин, с которыми любвеобильный наследодатель имел связи в течение своей жизни. Яков успел прочесть, что только официальных жен у того было две, а рожденных в браках детей – трое. Плюс имелась сожительница, которая то ли не родила, то ли родила, но не от него. Что должна выяснить генетическая экспертиза, для которой имелся биологический материал старика. И сорок лет назад жила у него какое-то время восемнадцатилетняя девушка, которая, забеременев, грозилась сделать аборт. Но неизвестно, решилась ли на этот шаг, потому как сбежала. Плюс еще несколько любовниц. К каждому имени прилагалось подробное описание, где женщину можно попытаться найти. «Бык-производитель какой-то, а не мужчина», – решил, пробежав глазами по списку, Яков.
Наконец, проанализировав еще раз скупые пояснения матери, он понял: что-то в ее рассказе о прошлом не сходится. Была одна неточность, которая еще тогда удивила, но перебивать мать Яков не стал. И касалось это ее короткого замужества. Сейчас он был уверен, что должен знать всю правду. Как бы ни тяжело было маме ее вспоминать.
Яков вернулся к ней в комнату.
– Садись, Яша, разговор будет долгим, – увидев его, со вздохом произнесла мать.
* * *
Рита пешком дошла до дома Динки, но вместо того, чтобы сесть в оставленный во дворе автомобиль, открыла дверь подъезда. Ноги сами понесли ее к квартире Тобеевых-Скрипак. Рита так же, как и несколько часов назад, задержалась на верхней ступени лестницы. «Зачем я сюда притащилась? Посмотреть на опечатанную дверь? Чтобы окончательно убедиться, что за ней нет ни одной живой души? Дом призраков… Да, живых никого, но душа Динки все еще там. Ей страшно и одиноко. Но я не экстрасенс и не умею общаться с духами. К тому же, сломав печать на двери, я нарушу закон, так, наверное?» – размышляла она, собираясь повернуть обратно. И тут распахнулась дверь квартиры напротив.
– Рита? – на пороге стояла Светлана, которую Динка после смерти бабушки считала чуть ли не сестрой. Маргарита же относилась к женщине настороженно: с чего вдруг ее подруга стала доверять постороннему человеку, она понять не могла. Насколько Рите было известно, ни родители, ни Лидия Ильинична с соседкой дружеских отношений не поддерживали. И тому была какая-то причина.
– Здравствуйте, Светлана. Я уже ухожу, – Рита скользнула взглядом по лицу женщины и взялась за перила. «Вот только разговоров с вами мне не хватает! И ваших соболезнований тоже. Пусть и искренних», – раздраженно подумала она, отворачиваясь.
– Подожди минуту.
Мысленно ругая себя, Рита повернулась к Светлане, но та уже скрылась в глубине квартиры.
– Вот, возьми, – женщина вновь вышла на лестничную площадку. – Эту шкатулку Лидии Ильиничны Дина хранила у меня. Я не знаю, что внутри. Если честно, хотела отдать Денису Арбатову, это следователь из отдела моего мужа…
– Я в курсе, кто это, – невежливо перебила Рита.
– Ладно. Тогда сама решай, показывать ее следствию или нет.
– Почему я? – удивилась Рита, глядя не на женщину, а на шкатулку.
– Дина просила отдать тебе, если с ней что-то случится. Короче, если сама не сможет, – путано ответила Светлана.
– Она чего-то опасалась? Ей угрожали? Кто? Вы сообщили об этом Арбатову? – закидала ее вопросами Маргарита, у которой почему-то перехватило дыхание.
– Стоп, стоп! Ничего такого Дина не боялась. Но ты забыла, где она работала? Да, она хотела уйти из управления, но не решалась.
– Почему?
– Ну… это не так легко, наверное – резко сменить профессию. Прости, вы же давно не общались, года три, кажется? У нее погибли родители, бабушки давно нет,
