— Ага, готовим яичницу мы тоже из одинаковых яиц, — справедливо заметила улыбающаяся девочка, — и даже следуем одному рецепту. Вот только у одних получается вкусно, а у других несъедобная дрянь.

Тут Виктору было нечего ответить — плохое зелье он мог сварить только задавшись такой целью. После тысяч и тысяч приготовленных зелий он и вправду мог делать это ногой, читая книгу, вниз головой. А вот Пенни, похоже, была еще одним природным талантом, с которым можно соревноваться только за счет огромного опыта. Ведь в прошлой жизни он хоть и прожил вдвое дольше чем Айрис, но так и не достиг ее уровня.

— Ну, ладно, признаю — зелья классные, — сдался мальчик такому напору, — Но и у вас отлично получилось!

Тут уже Кьяра замахала руками, отрицая свою причастность.

— А ты уже варил зелья до этого урока? — спросила Пенни.

— Немного пробовал, — признался Виктор, не уточнив что варил куда более сложное Оборотное зелье, да еще и в кастрюле. — Но это зелье впервые.

— А я вот подумала, что можно вместо помешивания пять раз по часовой стрелке, третий раз помешать против часовой, — делилась своими идеями Пенни, заставив когтевранца задуматься о том, что это точно врожденный талант — на первом уроке догадаться о правильном улучшении рецепта. — Одно останавливает — уж в таком простом зелье точно бы и до меня об этом додумались.

— Мы варим по учебнику, — напомнил ей Виктор. — В нем, скорее всего, даются упрощенные рецепты. Задача уроков ведь не в том, чтобы выращивать гениев, а в том, чтобы даже последний дурак хотя бы основы усвоил.

— Хм, я как-то не задумывалась об этом, — посерьезнела девочка, о чем-то размышляя, — надо будет спросить профессора Слизнорта на следующем уроке.

В субботу после обеда Виктор наконец-то доделал нужные амулеты — очень уж непростым было плетение. И это хорошо, что он помнил его, как и множество других заготовок. С нуля он до этого плетения годы бы доходил, даже с компьютером под боком — и не современным, а из девяностых, хотя бы. Что опять возвращало его мысли к особенностям запоминания при перерождении. Он не забыл ни одной руны из созданных в прошлой жизни вязей, но совершенно точно забыл многое из своей обычной жизни. А что не забыл — то потускнело. В очередной раз возникало ощущение что его память «чистят» перед каждым возрождением.

Да и где хранятся эти воспоминания? Он ведь возрождается в новом теле, с новым мозгом! Не может же быть что воспоминания переносятся в мозг новорожденного? Или может? Тогда становится понятной их избирательная «усушка» — в мозг младенца просто невозможно перенести все воспоминания трехсотлетнего мужика. Или именно поэтому у него в новом теле такая непропорционально большая голова? Но она уже должна была прийти в норму…

Чем больше вопросов — тем больше вопросов. И никаких шансов найти ответы. Ведь он не может оценить, что происходит между смертью в одном мире и осознанием себя в новом. Это ощущается как мгновенный переход: умер и в тот же миг возродился. Никаких «полетов в пустоте», никаких «бесед с ангелами» и прочего. Умер — осознал себя новорожденным. Стоит еще поблагодарить Вселенную что он осознает себя после рождения, а не до…

Хорошо еще что он в первой жизни отбросил идеи вроде: что он сошел с ума или находится в чем-то вроде виртуальной реальности. Ведь в таком случае он не может ничего поделать, а значит — и загружать голову подобными рассуждениями не стоит.

Мысль о компьютере натолкнула Виктора на следующую: «а ведь у меня прямо в этом замке есть кое-что, что может его чуть-чуть заменить». С этой мыслью он надел оставшиеся амулеты и вышел из Выручай-комнаты, после чего скомандовал ей превратиться в склад потерянных вещей.

Зайдя в огромное забитое хламом помещение, он отправился на поиски интересующей его вещи. К сожалению, за «не прошедшие еще годы» количество и местоположение хлама серьезно изменилось, поэтому поиски затянулись. До ужина в тот день он так и не смог ничего найти, решив прийти на следующий день.

Как и бывает по «закону Мерфиподлости» — в предыдущий день он прекратил поиски за один поворот до искомого предмета. Подцепив диадему вытащенной из груды мусора палкой, Виктор положил ее на стоящий рядом сломанный буфет. В прошлой жизни он уничтожил заключенный в эту диадему крестраж с помощью яда василиска, но при таком подходе уничтожилась и сама диадема. А диадема Кандиды Когтевран, это вам не кот чихнул, а древний артефакт, зачарованный одной из основательниц Хогвартса.

В этот раз Виктор решил поступить тоньше — извлечь осколок души Волди из диадемы и уничтожить его уже вне ее. Для этого всего лишь надо было расположить поблизости от артефакта рунные камни, которые будут вытягивать крестраж из него. Ну и магический аналог клетки Фарадея, внутри которого все это будет происходить — дабы душа не улетела куда не надо. Делов-то на годик-другой, если не тратить на это все свободное время.

С его силами из прошлой жизнь — он бы одним мановением руки вытащил и сжег ошметок душонки Волди, вот только сейчас его возможности были непредставимо меньше. Даже существовал риск попасть под влияние осколка, хоть он и был уменьшен за счет диадемы — светлый артефакт и темная гадость активно конфликтовали, взаимно ослабляя друг друга. А вот к кольцу ПеверелловГонтов или медальону Слизерина подходить точно не стоило — они бы могли и подчинить своей воле. Наверное. Рисковать в любом случае не стоило.

Засунув диадему внутрь буфета (на маловероятный случай попадания сюда кого-то любопытного), Виктор запомнил его местоположение и