навела меня на мысль. Если действительно придет конец, куда определит меня Создатель Вселенной при условии, что он существует? К хорошим в приятную прохладу или к плохим – в горящие угли, на острые вилы?

В эзотерической мифологии считается, что в момент перехода в другой мир черный ангел собирает души и провожает их в далекую пустыню, где под звездным небом вырывает их сердце и кладет его на старые весы из потемневшей латуни.[5] Говорят, на одну чашу весов черный ангел бросает сердце того, кого будут судить, а на вторую – одно-единственное перышко. Если сердце такое же легкое, как перо, душа, освобожденная от тела, может отправиться в чудесные земли, где все состоит из света и радости. В ином случае, последнее, что она услышит – душераздирающий крик миллионов других душ, которые целую вечность ждут минуту облегчения, которая никогда не наступит. Сколько бы весило мое сердце на этих весах? Сколько я жил с легкой душой? Насколько неподъемная ноша отягощает мое сердце, которое никогда не находит полного покоя? Так, я отвлекаюсь и это неправильно.

Я хочу сосредоточиться на допущении, что Лиза на самом деле Бог и способна уничтожить человеческий род на этой планете. Сумел бы я сохранить беспристрастность? Получилось бы у меня выполнить свою работу максимально хорошо или я поддался бы чувствам, учитывая, что дорожу своей жизнью. Мало того, одна мысль о том, что существование людей, которых я люблю, прекратится, терзает меня куда больше, чем я рискну признаться. Однако самый волнующий вопрос для меня в другом. Если сердце возьмет верх, и я решу поверить Лизе, а следовательно, буду пристрастным, какой выбор я помогу ей сделать? Держать палец на кнопке, которая позволит тебе все уничтожить… Стоит только это себе представить, как рождаются странные идеи. Как бы я поступил? Самый очевидный ответ: спас бы мир. Здесь мои друзья. Здесь моя дочь. Здесь я. А правильный ли это выбор? Мы заслуживаем еще один шанс или совершенно безнадежны? При размышлениях о будущем моего котеночка меня иногда охватывает уныние, стоит лишь представить себе то место, где ей предстоит жить.

С Лизой мы встречаемся завтра, за завтраком, в ее офисе. После сцены с Уриилом она избавилась от меня под предлогом занятости. Подозреваю, она предусмотрела лучший завтрак на свете. Я хочу подготовиться. Нужно хотя бы наметить стратегию, сосредоточившись как минимум в общих чертах на инструментах, способных помочь моей клиентке. Я закидываю в рот горсть кешью (натуральных, толстых, очень сладких) и начинаю делать заметки. Еще никогда в моей голове не рождалась ни одна выдающаяся мысль без щедрой дозы отборного кешью. Оттолкнуться от правильно сформулированных целей? Начать разрушать ее убеждения с помощью своей поразительной лингвистической магии? Заставить ее пересмотреть личные ценности? Я изо всех сил пытаюсь сконцентрироваться («Папа, а ты хороший?»), когда неожиданно слышу стук в дверь. Кто бы это мог быть в такой час?

Я встаю и, дожевывая кешью (если обнаружится, что Лиза действительно Бог, следует поблагодарить ее за то, что их придумала), без раздумий открываю дверь. В это время зайти может лишь сосед, который иногда обращается ко мне с незначительными просьбами: одолжить бумагу для принтера или спросить, что бы такого съесть вегетарианского. Подозреваю, он хочет завязать разговор и наладить со мной добрососедские отношения. И я совершенно уверен, что его желание еще долго останется неудовлетворенным.

Но это не он. Не успеваю я открыть дверь, как тип, который стоял за ней, оказывается внутри. «Ваниль», – думаю я. Первое, что я почувствовал – это запах ванили, и понял, что визит имеет отношение к Лизе. Похоже, все ее сотрудники принимают ванну с этой ароматической эссенцией. Когда дело касается запаха, мозг просто поражает: обрабатывает информацию с невероятной скоростью и прокладывает эмоциональную дорожку к даже самым далеким воспоминаниям. Называется обонятельная память. И я знаю, что это она, еще до того, как успеваю подумать. Похоже на то, как почувствовав в супермаркете запах хлопка, вы покупаете больше стирального порошка, чем планировали, даже не понимая почему, ведь так много вам не нужно. Подумав обо всем этом, я наконец начинаю разглядывать гостя. И этот тоже огромный. Еще один викинг. «Лиза определенно выбирает себе сотрудников мощной комплекции», – приходит мне мысль. И затем: «А какого черта он делает в моей гостиной?»

«Меня зовут Рафаил, я работаю на Лизу», – говорит он, обращаясь куда-то к моему столу. Какое-то время назад я решил объединить приятное с полезным и устроил офис у себя дома, чему весьма способствовал тот факт, что я имею возможность жить в достаточно тесном помещении. Недалеко от входа, справа, я организовал пространство, которое вполне можно назвать гостиной, а слева – настоящий офис: книжные полки, занимающие практически каждый свободный сантиметр, стеклянный стол, опирающийся на внушительные тумбы из белого мрамора, собравшие все возможные проклятия грузчиков при переезде, кресло из черной искусственной кожи. Модель для руководителя, естественно. Я наблюдаю, как Рафаил самостоятельно осваивается в моем кабинете, что никак нельзя отнести к лучшим способам начинать со мной общение. Он садится напротив стола и пристально смотрит на мое кресло. Пустое, ведь я по-прежнему стою возле двери. Закрываю ее и направляюсь к своему рабочему месту. Никакой улыбки на лице, у меня нет ни малейшего желания казаться любезным или открытым. Я сажусь и смотрю на пришедшего. На столе лежат провода от телефона и компьютера, стопки книг, записи, которые я собирался разобрать. Оставлю все как есть: не собираюсь наводить порядок и проявлять даже минимум учтивости. Тот факт, что я умею наладить отношения с любым человеком, вовсе не означает, что я всегда хочу это делать. Я сам решаю, с кем общаться, когда вести себя вежливо, а когда нет. Я считаю, что если у тебя есть лишь один способ реагировать на то, как ведут себя другие люди, – ты беден. Если же у тебя есть выбор, тогда ты свободен. Следовательно, я мог бы проявить любезность и дать ему почувствовать себя как дома. Но не буду этого делать. Я человек свободный (а вот хороший ли я человек? «Папа, ты хороший?»).

«Говорите», – сухо начинаю я, чтобы показаться неприятным. На самом деле много усилий для этого не понадобится, мать моей дочери может подтвердить, ну и некоторые из клиентов, столкнувшихся с моей темной стороной, тоже.

«Насколько мне известно, Лиза наняла вас, чтобы помочь ей принять