Ну и несомненно, я разделяю точку зрения Лизы. Стоит мне полчаса провести в соцсетях, как хочется кого-нибудь пристрелить. Интересно, как бы выглядел ад Данте сегодня, учитывая его принцип возмездия, так восхищавший меня в детстве. Представляю, как те, кто делал селфи на телефоне, мучаются с испорченной камерой; те, кто выкладывал серии фотографий с тарелками, вынуждены есть с закрытыми глазами; крайних моралистов, слушающих проповеди двадцать четыре часа в сутки.

«Это правда», – подтверждаю я, чтобы смягчить Лизу и перекинуть мостик к бессознательной части ее мозга, – «дела в мире идут не то, чтобы хорошо. С другой стороны нельзя отрицать, и вы согласитесь, что существует многое, чем Бог мог бы гордиться. Что вам нравится, Лиза? Чем вы довольны?»

Я общаюсь с Богом, я принял ее правила игры. Посмотрим, раскроется ли она. Я отзеркалил ее и управляю разговором по всем правилам, без единой ошибки. Сначала я показал, что понимаю ее, признав, что мир на самом деле катится в тартарары. Затем придал направление утверждением о наличии и чего-то хорошего. В итоге я принудил ее к логическому допущению: спросив, «что вам нравится», заставил ее мозг занять нужную позицию и подал, как само собой разумеющееся, существование того, что ей на самом деле нравится. Она заговорит, чертова баба. Заговорит.

«О да. Есть немало поводов испытывать удовлетворение», – уступает она.

Я чувствую, как во внутреннем кармане пиджака вибрирует телефон, и гадаю, кто бы это мог быть. Я украдкой смотрю на Apple Watch, оказывается, это Джеймс. Странно.

Пропускаю звонок и концентрируюсь на словах Лизы. Ну, тут есть с чем работать. Контрпример, другими словами, исключение, подтверждающее правило, это всегда прекрасная отправная точка, если приходится убеждать человека твердых взглядов. Например, когда кажется, что все идет не так, всегда можно вспомнить нечто, что, наоборот, сработало. Если считаешь себя неспособным к эффективному взаимодействию, вспомни момент, когда тебе все удалось. У каждого есть своя минута славы… просто мы часто о ней забываем. Отталкивайся от исключений из правила в таких случаях, станет легче дышать. Думаю, и с Лизой сработает.

«Сейчас», – говорит мне она, – «вернемся в офис, нужно кое с кем встретиться. Следуйте за мной».

Она меня обвела: все ведь шло хорошо. Она прервала связь, прием с контрпримером не сработал. Я представил свою дочурку, как она смеялась бы, ведь перед лицом ее папочки буквально захлопнули дверь.

Пока мы пробирались между столиками и лотками, я размышлял, какую стратегию использовать с Лизой: присоединение к будущему? Извлечение? Индукцию? Изменение убеждений? Аналогии и метафоры? У меня в распоряжении полный набор инструментов, нужно лишь выбрать самый полезный. Я всегда придерживался философии: чем больше ты знаешь, тем больше свободы имеешь. Она шла быстрым шагом, иногда бросая мимолетный взгляд на завтракающих людей. Взрослые не обращали внимания, а вот дети смотрели на нее так пристально, что становилось неудобно. Она всех игнорировала и продолжала свой путь.

Вернемся к моим тактикам, а что если довести до абсурда ее убежденность, предложить ей доказать на практике, чтобы вынудить сказать правду. «Уничтожайте человеческий род», – заявил бы я, – «посмотрим, на что вы способны!» Не особенно элегантно, можно и лучше. Пока я углублялся в технические аспекты, мы дошли до офиса Лизы, места, где и началась эта необычная история. Я ищу хоть какой-то элемент, который мог бы пригодиться. В первый раз это не особенно удалось, но кто знает. Ничего: голые стены, мебель без украшений, посредственно изготовленная, никаких безделушек.

Когда я делаю анализ поведения, а затем составляю профиль, каждая деталь имеет значение. В данном случае важной деталью становится отсутствие деталей. Мне вспоминается Шерлок Холмс, в ходе расследования кражи задающий вопрос лейтенанту полиции: заметил ли кто-нибудь что-нибудь странное. «Ничего, никакого шума, даже собака не лаяла», – отвечает ему лейтенант. «В этом и суть», – парирует Шерлок, – «собака не лаяла». Детали говорят о многом: предметы, которыми вы наводняете офисы или приносите в свою личную жизнь, обычно хорошая зацепка для меня, способная дать направление для анализа. Перед столом Лизы стоит огромный мужчина одетый безупречно: темный костюм, жилет, черные блестящие ботинки. Когда мы входим, он заметно цепенеет: я замечаю, что он немного поднимает голову и сжимает челюсти. Он на ногах, руки за спиной, как солдат в ожидании приказов. Поза демонстрирует бо́льшую уверенность в себе и ни малейшего желания общаться. Не стоит к ней прибегать, когда начинаешь собрание, зато она очень полезна, чтобы чувствовать себя твердым и собранным.

«Привет, Уриил», – приветствует его она.

«Госпожа», – отвечает он глубоким ровным голосом.

«Леонард, представляю вам Уриила. Уриил, познакомься с Леонардом», – продолжает Лиза, пока мы приближаемся; она быстро садится на свое место, а остаюсь стоять рядом с типом, который выше меня на добрых двадцать сантиметров (а ведь мой рост – метр восемьдесят). У него напряженное и серьезное выражение лица, он смотрит на меня как на пустое место и не удостаивает даже словом. Он тоже мог бы сойти за викинга, только с черными волосами и жесткой темной бородой. И все же викинг. Должно быть какой-то десант с севера.

«Доброе утро», – говорю я, по-прежнему не получая ответа. Он сделал вид, что не заметил меня сначала и теперь не прореагировал на приветствие. Я делаю отметку в своей воображаемой записной книжке. Рано или поздно этот субъект попадет мне под руку, и уж тогда я получу свои три минуты удовлетворения. Как в тот раз, когда особенно неприятный потенциальный клиент высмеивал методики, которым я обучаю, а потом попрощался словами: «Было приятно с вами познакомиться», и я ему ответил: «Нисколько в этом не сомневаюсь». Кстати, больше он и не показывался. В любом случае, я не позволю Уриилу поставить меня в неловкое положение. Я напеваю про себя, чтобы избавиться от страха быть отверженным, который столько лет меня сопровождает, и возвращаю равновесие.

«Присаживайтесь, Леонард, и простите нашего Уриила. Он бравый солдат, но характер у него не самый добродушный, скажем так». Я сажусь, не обращая внимания на гориллу (я только что понизил его от викинга до примата: такой подход – мысленно определять, каким образом смотреть на мир – помогает мне лучше справляться со сложными ситуациями), и концентрируюсь на Лизе. Зато она отворачивается от меня, сконцентрировавшись на австралопитеке. Превосходно.