Пока я размышляю над ответом, слышу персональную мелодию звонка дочери и возвращаюсь в реальность. Обычно во время переговоров я не отвечаю на телефон и ставлю его на беззвучный режим. Но: во-первых, Люцифер явился без предварительной договоренности, а во-вторых, мне нравится мысль поставить его в неудобное положение, чтобы он понял, как мало я заинтересован его делом.

«Слушаю тебя, котенок», – говорю я, не отводя глаз от Люцифера.

Он по-прежнему сдержан, сидит, положив ногу на ногу, кончики пальцев рук соединены на уровне подбородка, на лице сияет понимающая улыбка.

«Папа, я волнуюсь!» – начинает она.

Самая необычная и странная особенность моей жизни в том, что я способен загипнотизировать человека, всего лишь разговаривая с ним, изгнать тревоги и фобии практически из любого мозга, умею так воздействовать на личность, что те, кто меня знает, называют это «магией». И тем не менее, подросток в разгаре менструально-школьного кризиса (существует такой термин?) за три секунды превращает меня в прыщавого юнца, только что приступившего к первому курсу по коммуникации. Моя зайка. Девочка – сплошная тревога, музыка (она исполнительница!) и соцсети. Я дышу. То, с какой убийственной скоростью я теряю из-за нее разум, должно остаться тайной, ведь в аудитории я пою гимны эффективности преподаваемых мною техник.

«Говори, солнышко».

«Я уже целый час учу историю, а в голове пусто! Боже, папа, что делать? А если меня спросят? А если я ничего не вспомню? Это кошмар, меня всю трясет! Мне страшно!»

Я дышу. Нужно проявить хладнокровие, потому что если начать читать ей дешевые лекции о том, что ее паранойя – всего лишь результат бессмысленных проекций, можно сделать только хуже. «Значит, так», – говорю я себе, – «сохраняй спокойствие и следи за состоянием. “Keep calm[7]” и помни: это твой ненаглядный котенок». Вдобавок, передо мной клиент, который за мной наблюдает. Не хотелось бы материться как портовый грузчик в присутствии малознакомого человека.

«Все хорошо, дорогая. Вполне объяснимо, что ты чувствуешь себя неуверенно, это нормально. Понимаю, ты хочешь получить отличную оценку…» – (раз уж к слову пришлось, здесь я использую ту же технику, что и мой новый элегантный друг) – «ведь так?»

Тишина. Она обдумывает. Хорошо. Изменить ход мысли человека, охваченного беспокойством, никогда не повредит.

«Да, папа, мне нужна отличная оценка! В том числе, потому что если я ее не получу, снизится средний балл и…»

Я слышу, как тон ее голоса меняется. Вмешиваюсь.

«Окей, окей, милая, я понял. Скажи-ка, сколько ты уже повторяешь историю?»

Молчание.

«Три часа».

«Послушай меня. На мой взгляд, достаточно. Важно уделять время учебе», – говорю я, чтобы связаться с ее рептильным мозгом. «Более того, важно посвящать время тому, что ты любишь», – добавляю я, уже понимая, к чему дальше поведу. Теперь, нужно приласкать ее лимбический мозг. «Тот факт, что ты уже посвятила урокам три часа, доказывает, что тебе не все равно, и у тебя правильный настрой, чтобы справиться как с этим испытанием, так и с любым другим, что встретится у тебя на пути. Я ведь всегда тебе говорил: важно лишь то, сколько труда ты вкладываешь в то, что делаешь». Здесь лимбический мозг моей дочери должен бы послать сигнал эндокринным железам выработать хоть немного окситоцина. Осталось нанести решающий удар, ведь вишенка на торте – неокортекс. «Итак, дорогая, запомни: оценка, конечно, важна, но самое главное – отношение, которое ты продемонстрировала. Послушай меня внимательно: в жизни имеет значение то, сколько ты прикладываешь усилий для достижения желаемого результата. А ты ведь постаралась, зайка?»

«Да, папа».

«Если не принимать в расчет страх получить плохую отметку, ты могла бы сказать, что довольна своей работой?»

«Да, папа».

«По твоему мнению, ты посвятила достаточно времени изучению истории?»

«Да, папа».

«Хорошо, милая. А теперь делай то, что я тебе скажу: ты позанималась, ты молодец и заслужила вечер отдыха. Закрой книгу, посмотри серию “Милых обманщиц” и спокойно ложись спать. Хорошенько расслабься, а пока отдыхаешь, позволь своим не очень приятным мыслям улететь прочь, уйти далеко, так далеко, что ты даже не сумеешь их больше заметить. Договорились?»

«Да, папа».

«Вот и молодец. Сейчас я улажу один рабочий вопрос, а потом перезвоню, чтобы пожелать тебе спокойной ночи. Окей?»

«Да, папа».

Она отключается.

Люцифер смотрит на меня и улыбается.

«Мне доставило удовольствие заметить, Леонард, что ваши так восхваляемые способности нисколько не преувеличены. Она так часто отвечала вам “да”, что я сбился со счета. И позвольте сказать, что мастерство, с которым вы направили ее к позитивному решению вопроса, несомненно, достойно похвалы. Я укрепился в мысли заполучить вас себе в коучи, Леонард».

Начнем с того, что я не переношу, когда меня так часто называют по имени. Кроме того, мне не нравится лесть. Ну и наконец, меня раздражает, когда принимаются толковать мои слова. Какая-то часть меня страстно желает вскочить на стол и воткнуть ему ручку в глаз. И в то же время другая часть меня хотела бы пригласить на ужин этого невероятно обаятельного мужчину и стать его лучшим другом. Не пойму, то ли любить его, то ли убить. Кстати, нечто подобное говорила моя жена обо мне.

«Да, Люцифер, я ценю, что вы обратили внимание на мои техники, и да, Люцифер, возвращаясь к вашему первому вопросу, я занимаюсь и этим тоже. О чем идет речь?»

Он продолжает улыбаться, выражение его лица не изменилось ни на секунду.

«Я знаю, Леонард, что вы работаете на моего конкурента, ее зовут Лиза».

Конкурент. Мне нравится. Он говорит как я.

И это первое правило общения: используй слова, которые легко поймет тот, с кем ты разговариваешь.

Это привычная для него манера речи, или он пользуется приемами, чтобы соблазнить меня?

«Так вот», – продолжает он, – «я хочу нанять вас с целью изложить свою позицию по теме, которую