— Я не понимаю, — я протянул руку и коснулся нежной щеки Велены, все еще думая, что это всего лишь глупая шутка. — Я ведь люблю тебя, Велена.

Однако девушкаувернулась от моей руки и отошла на шаг.

— Прости, Яромир, но я не настолько люблю тебя, чтобы отказаться от шанса стать княгиней.

— Не настолько любишь меня? — глупо повторил я, чувствуя, как ярость и гнев заполняют мое сердце, вытесняя всю нежность и любовь к стоящей передо мной девушке.

— Так получилось, прости, — в ее глазах не было сожаления, в ее словах не было печали.

— Простить? — снова тупо повторил я.

— Если ты действительно любишь меня, — тихо произнесла Велена, — то простишь и отпустишь, чтобы я была счастлива.

Я чувствовал, как бьется сердце. Чувствовал, как оно разбивается. Чувствовал, что я вмиг оказался опустошен…»

Расталкивая людей, я стал пробираться к ней, практически ничего не замечая на своем пути. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки от меня, я потянулся к ней и тронул за плечо. Я надеялся, что это всего лишь еще одна игра моего воспаленного воображения. Или очередной кошмарный сон, преследующий меня на протяжении трех лет.

Девушка испуганно ойкнула и обернулась. На меня смотрели большие испуганные зеленые глаза. Не голубые. Девушка была невероятно похожа на Велену, но это была не она. Губы у незнакомки были пухлее, на носу россыпь веснушек, небольшая родинка на правой щеке.

У Велены же лицо было абсолютно чистое. Ни единой родинки, ни единой веснушки. Она всегда пряталась от солнца, не позволяя ему оставить даже пятнышка на своем безупречном лице. Эта девушка безусловно была не Велена. С одной стороны, я испытал огромное облегчение, а с другой — дикое разочарование.

Незнакомка неловко заерзала на стуле под моим пронзительным взглядом, но глаз не отвела. Она так же упрямо рассматривала меня, как и я ее. Она нахмурила свои брови, когда уставилась на шрам на моем лице. Рубец проходил вертикально по правой стороне лица, располосовав бровь, и заканчивался чуть ниже правого глаза.

Шрам — это единственное, что осталось у меня от боя, где я потерял отца. Шрам чудом не лишил меня глаза, однако я сожалел, что он не лишил меня жизни. Даже несмотря на довольно длинные черные волосы, за которыми при большом желании я с легкостью смог бы спрятать отметину, я не делал этого. Я всегда собирал волосы в хвост на затылке, полностью открывая людям свое лицо.

Смотрите, мне скрывать ничего. Мне было плевать, что некоторым этот шрам был противен. Для меня он был символом, который никогда не давал забыть о мести.

Даже сейчас, когда эта наглая незнакомка с любопытным пренебрежением разглядывала мое лицо, я не испытал ничего, кроме какого-то извращенного удовольствия. Ей было противно? Ну что ж, моя дорогая, ты тоже не самая красивая из всех девиц, что у меня были. Наклонившись ближе к ее любопытному личику, я прошептал прямо в ее слегка приоткрытый рот:

— Любуйся вдоволь, девица.

Девушка скривилась, наверное, почувствовала дикий запах перегара. Она отодвинулась от меня и растерянно посмотрела по сторонам. Скорее всего, она кого-то ждет. Одна на постоялом дворе. Интересно, кого? Любовника? Вряд ли у нее есть муж. Мой взгляд метнулся на руку девушки, отметив, что на пальце нет кольца. Так же отпечаталось в моем сознании и то, что ее руки были абсолютно чистыми. Благородная, непривыкшая работать руками. Даже такое мелкое сходство с Веленой заставило меня скривиться от отвращения.

Зеленые глаза незнакомки сверкнули вызовом, и она ответила мне тихим, но твердым голосом:

— Я не девица. Меня зовут Лера. И я не любуюсь, а пытаюсь понять, что за человек стоит передо мной. Шрам на вашем лице говорит о многом — о боли, потерях и, возможно, мести. Но я вижу в ваших глазах и что-то еще — усталость, разочарование, даже отчаяние. Что же случилось с вами, что вы так ожесточились?

Я отстранился, удивленный ее проницательностью. Обычно люди либо шарахались от моего шрама, либо бросали сочувствующие взгляды. Но эта незнакомка со странным именем смотрела на меня с каким-то удивительным пониманием, будто могла заглянуть в самую глубину моей души. Я почувствовал, как что-то внутри дрогнуло — словно она коснулась той части, которую я так тщательно скрывал ото всех эти годы.

— Вы кто? — спросила она.

Я медленно, не обрывая зрительного контакта с незнакомкой, обошел столик и сел напротив нее. Я не имел никакого желания рассказывать ей о себе, но безусловно хотел узнать, имеет ли она какую-либо связь с Веленой. Хотя прекрасно знал, что Велена не имела сестер. Однако их схожесть поразила меня.

— А кто ты?

В ее тарелке лежали две небольшие лепешки, рядом стояло еще две порции. Живот тихо заурчал, я пододвинул к себе одну из порций и принялся есть. Девушка ошарашенно наблюдала за мной.

— Это порция была не для вас, — наконец, произнесла она.

— Тогда пусть меня остановит тот, чья была эта порция, — нахально ухмыльнувшись, произнес я.

— Ты ведешь себя нагло и отвратительно, — нахмурившись, прошипела девушка, незаметно перейдя на «ты».

— Может быть, потому что я наглый и отвратительный? — ответил я, гладя прямо ей в глаза.

Было видно, что она разозлилась. Меня это лишь рассмешило. Как же легко вывести ее из себя, черт подери. Велена, всегда холодная и расчетливая, не так легко поддавалась эмоциям. Чтобы увидеть в ней даже малейший признак на какие-либо чувства, я поддавался различным ухищрением. Одна ее улыбка тогда казалась мне большим достижением. Ради этой улыбки я тогда был готов на все.

— Может быть, — вдруг произнесла она и, пожав плечами, принялась доедать свой завтрак.

Ее ответ вызвал у меня смех. Мой смех вызвал ее озадаченный взгляд.

— Так кто ты? — снова произнесла она.

— Неважно, — хмыкнул я. Это действительно было неважным.

В данную секунду я захотел прервать наш разговор и уйти, вдруг потеряв к этой девушке абсолютно весь интерес.

Незнакомка — или, как она представилась, Лера — смотрела на меня с нескрываемым возмущением. Ее зеленые глаза сверкали, а тонкие брови были нахмурены. Однако, несмотря на явное неудовольствие, в ее взгляде читалось и любопытство. Она словно пыталась разгадать меня, понять, что скрывается за моей грубостью и нахальством.

— Почему вы посмотрели на меня так, будто вам было противно? — не скажу, что ее прямота впечатлила меня, но уж точно немного