Шрифт:
Закладка:
Разгромленный караван не остался незамеченным. Прямо сейчас, взяв курс на Ух-Нод, по ночному лесу неслись боевые упряжки…
Глава 5
— Прошу, не надо… — взмолилась рухнувшая навзничь Хризальтера. — Я слишком молода, чтобы умирать. Мне всего девятнадцать тысяч лет. И я так много ещё не успела…
—…
— Молчишь? О, как же ты суров… — теряя взгляд в закатном багрянце облаков, демонесса протянула к небу когтистые руки. — Там, наверху… настоящий пожар. В месте, откуда я родом, нет ни солнца, ни луны… Лишь сияние душ… Но я видела миры, у которых было сразу по три светила. Хочешь, я покажу их тебе? Вернее, то, что от них осталось… — лилово-сиреневые глаза, похожие на два аметиста, стиснул насмешливый прищур. — Я бываю такой неосторожной…
—…
— Всё то же зловещее молчание… Мне становится не по себе. Скажи уже хоть что-нибудь, — отвернув лицо от небес, Хризальтера посмотрела на лежавшую в луже крови седую голову с торчавшими из глазниц обсидиановыми кольями. — Ах, как я могла забыть: ты не можешь. Жаль. Впрочем, не особо. Ты был плохим собеседником, скучным, как душа праведника. Хотя разжечь во мне интерес тебе всё же удалось… — оттолкнувшись крыльями от мостовой, демонесса вновь оказалась на ногах. — Владыка считает, что сокрытое за этими воротами вернёт мне первозданную мощь. Я заинтригована…
Внезапно Хризальтера закружилась в грациозном танце на одном копыте, одновременно напевая нечто похожее на детскую считалочку:
'Стены в рунах — тень не пустят,
На вратах висит печать,
Но всяк замок имеет устье,
Секрет незримый — для ключа.
Его найти не сложно будет,
Ведь люди Древним не чета.
С меня терпенья не убудет,
На ключ охота начата!'
Демонесса залилась звонким смехом, а затем, раскинув руки, упала на мостовую, провалившись в собственную тень, словно в бездонную пропасть, — радостное эхо облетело залитую кровью крепость и затихло где-то у потресканной арки, на которой болталось подвешенное за ногу обезглавленное тело…
* * *
Над заснеженным лесом алой полосой забрезжил рассвет, скатился по холмам и ударил в запертые ставни бревенчатых домов. Джон проснулся от тонкого, как игла, розового луча, что, продравшись сквозь щель и толстенное стекло, впился в правое веко. Однако такое пробуждение было на порядок приятнее, чем неожиданное знакомство с поленом. О нём следопыт вспомнил сразу, как повернул голову: даже на ком тряпья, мягкий, будто свежевыпеченный хлеб, шишка отозвалась тягучей болью.
Джон лениво перевернулся на бок, разлепил глаза и едва не вздрогнул, столкнувшись нос к носу с Лайлой. Лёжа напротив с подложенной под голову рукой, она молча смотрела на следопыта.
— Ты чего? — ляпнул он первое, что пришло в потревоженный разум, стремительно перебиравший ватные мысли.
— Охраняю твой покой… — на лице вампирши мерцали тусклые отсветы печи.
— А. Ну да… — Джон расслабился. — Не проснулся ещё… — шлёпнув себя ладонью по лбу, он прошелестел пальцами до подбородка, смахнув остатки липкого сна.
— Выспался?
— Стыдно признаться, но… да. А ты за всю ночь и глаз не сомкнула, — виновато констатировал следопыт, после чего ласково коснулся плеча девушки. — Всё. Бери подушку и отдыхай, — он приподнялся на локте. — Моя очередь стеречь твой сон.
— Я не устала.
— Как так? — вскинул бровь Джон.
— Если только самую малость… — воздев взгляд к его настороженному лицу, скромно ответила Лайла. — Но это не стоит того, чтобы пропускать завтрак. Хотя и не особо голодна…
— Не здоровится? Может, болит что? — всматривался в сумрачный лик воин.
— Тело здорово. А вот душа… болит, — вампирша тихо вздохнула. — Вчерашние печали нагнали праздный разум. Речи, как и хмель, могут ненадолго принести успокоение. Но я предпочту не сбегать от заслуженной кары.
— Всё будет хорошо… — прошептал следопыт и погладил Лайлу по волосам. — Насколько это возможно… — перебирая пальцами волнистые пряди, почти чёрные от царящей вокруг темноты, он и сам тихонько вздохнул.
— Ну харэ уже… — вдруг раздался недовольный голос Рэксволда. — Бубнят, вздыхают. Дайте поспать, наконец.
— Вообще-то утро наступило, — спокойно заметил Джон.
— Чего? — не поверил ассасин, но на всякий случай приподнял голову. — Бредишь, что ли?
Следопыт поводил ладонью по воздуху, пока не поймал в неё солнечный блик.
— Ну здорово… — заворчал Рэксволд. — Ещё я позже вас не просыпался…
— Всё бывает в первый раз. Как-никак моложе не становишься, — без задней мысли сказал Джон.
— Ты за метлой-то следи. Не то обратно прикопаю. Если бы эта падла мне по котелку не зарядила, я бы уже тренировался. Редко какую зарю кинжалы в руки не беру. Нашёл тут старика…
— Кончайте спорить, — во мгле очертился привставший силуэт Эрминии. — Займите рты жратвой, пока будете собираться, — она потянулась к печи, нащупала лежавший на ней факел и, открыв решётчатую заслонку, сунула его в раскалённые угли. — Рассиживаться некогда: к вечеру надо добраться до Снегозерья. Задержимся, и придётся ночевать у Медвежьей Отножины. Надо объяснять, почему я не хочу там останавливаться?
— А в Снегозерьи что? — поинтересовался ассасин.
— Ещё одно поселение, — Эрминия вынула из печи подожжённый факел, и свет озарил странников. — Так и будем их перебирать по пути к морю. Но чем дальше отсюда на юг, тем хуже я знаю местность.
— Справимся как-нибудь. Не впервой, — вставший Джон подал руку Лайле. — Я уже даже придумал, как Бамбука утеплить.
— Угу… — вслед за вампиршей, поднялся и Рэксволд. — Сейчас всё тряпьё изведёшь на свою свинью безразмерную. Сдался он тебе, — ассасин кивнул на очертания пленников. — Вон, оставь его вместе с этими…
Следопыт хлопнул того по плечу и улыбнулся:
— Не переживай, друг. Когда-нибудь и ты дорастёшь до собственного скакуна.
— Ещё чего не хватало… Вздёрните меня на рее, если в миг, когда удача ютится на ушке иголки, я буду думать, как бы животина копыта не отбросила… — он махнул рукой и пошёл собирать вещи.
* * *
Эрминия ясно дала понять, что через полчаса нужно быть уже в пути. А потому под молчаливые взоры пленников все занимались делом.
Расхаживая вокруг Бамбука, Джон мастерил попону из подручных материалов. Признаться, походила она больше на собранный из клочков кокон, но, когда вопрос стоит между жизнью и смертью, внешний вид не имеет значения. Вдобавок следопыт уже видел, как с помощью саней приобщить жеребца к труду: тянуть людей по снегу было бы затруднительно, а вот поклажу — самое то.
Лайла же, придерживая обоняние, словно ретивого коня, поочерёдно изучала разложенные на столах вещи. Прежде, чем сменить платье на северную броню, следовало исключить из неё всё, что будет занозой напоминать о прошлом владельце. Забракованное немедленно отправлялось на пол. Там уже валялись попахивающие мочой штаны с замызганным мехом на бёдрах, о который явно вытирали руки после каждого справления нужды. Рядом со штанами темнел заблёванный нагрудник, благоухавший всеми оттенками мясного пива, и толстая рукавица с ненавязчивым душком гнилой плоти. Неимоверно сложная задача — собраться на скорую руку так, чтобы не сожалеть об этом долгими неделями.
Рэксволд вертел в руках тесаки, непривычно тяжёлые, хоть и были самыми лёгкими из горы собранного оружия. Но что делать, раз грондэнаркская сталь не знает конкуренции — придётся привыкать. Свои кинжалы ассасин решил не выбрасывать: пригодятся, если вражина будет на отдалении — здесь уже никакая ломкость не помешает вогнать лезвие в глаз или висок. Да и в помещениях, свободных от диктатуры мороза, сподручнее сражаться молниеносными, проверенными временем клинками.
Эрминия оказалась самой скорой. Облачённая в броню из стали и волчьего меха, она сидела на лавке, натягивая сапоги из оленьей шкуры. За спиной, на столе, лежали два трофейных меча, более широких, чем прежние, из-за чего пришлось сменить и ножны.
— Куда бы вы ни направлялись, жить вам недолго… — донеслось из полумрака, со стороны колодок. — Сдохнете ещё до остролуния…
— Наши жизни не твоя забота, — не поворачивая головы, ответила Эрминия. — Радуйся, что я тебя не прирезала…
— А зря. Ведь мы можем ещё встретиться…
— Угу. Только во второй раз я тебя щадить не стану, — размытое темнотой лицо Кайлор пронзил серо-голубой взор. — Подумай об этом. Пока есть чем, — Эрминия встала и, захватив перевязь с мечами,
