Шрифт:
Закладка:
Но тут не обошлось без ложки дегтя. Поговаривали, что был у него помощник, который безропотно исполнял любые его прихоти. Юнец или девица — это история умалчивала, однако, как только Алмас отбыл в Навь, в Бедрусе появился Дитятко — похититель детей. Что это, если не подтверждение домыслов. Я истинно верила, что у супостата мог быть пособник.
— Верно, — очень осторожно согласилась магистр Руткевич. По напряженным плечам преподавателя становилось понятно, что она сама не была рада упоминанию ведьмака, но и промолчать она тоже не могла. — Алмас славился тем, что контролировал своих жертв удаленно, перенимал их повадки, а потом и вовсе обличался в их личины, как в перчатки. И так же просто их менял.
От такого заявления по моей спине побежали мурашки. Страшно было даже представить, что ощущает жертва, когда ее привязывают к источнику контроля.
— А что становилось с тем человеком, чью личность перенимал ведьмак? — вдруг подала голос Нежана. — Они погибали?
В аудитории воцарилась полная тишина. Еще никогда адепты так внимательно не впитывали информацию на этом предмете. Я не была исключением.
— Если контролирующую нить вовремя не перерезать, то итог один — буесть. Судьба таких людей после встречи с Алмасом ограничивалась высокими стенами Пустой кельи в Могле или решетками тюрем Городеи. Тут уж зависело от проступков, которые бедняги успели совершить под влиянием и после после того, как ведьмак их выбрасывал, словно сор из избы.
Я задумалась.
— А есть ли какие-то основные признаки, по которым можно понять, что твою личину собираются украсть?
Магистр Руткевич посмотрела прямо на меня очень задумчиво, словно решала, стоит ли вообще продолжать вести с нами этот разговор, который, очевидно, вышел за рамки занятия.
— Симптомы у всех разные, просто потому, что техники ведьмаков зачастую отличаются друг от друга. А еще ненаши разные. Они проводники силы и переносчики магической хвори. По этому каналу недуг и попадает в жертву, а та может слечь с лихорадкой, помучнеть от потери энергии, может начать бредить наяву. Все что угодно. Но именно в этом и проблема, что бахари не могут реагировать на любую смену настроения человека. Так что…
Громкий звон колокола прервал рассказ магистра, и все быстро потеряли интерес к разговору. И это было вполне обоснованно, потому что многие собирались сегодня вечером на туманные гулючки. И мысли их были только об этом. И я почему-то тоже испытывала необъяснимое волнение.
*Буесть — безумие;
Ненаши — черти;
Помучнеть — побелеть;
Бахарь — врач-заклинатель.
Глава 21
Этим вечером духи-хранители штурмовали окрестности академии, словно сорвавшиеся с цепи псы. Возможно, слухи о сегодняшних туманных гулючках распространились не только между адептами, но и выше. С другой же стороны, Говен бы точно не выпустил бы нас даже из корпусов. Так что я предполагала, что общее воодушевление расшатало энергополе, а духи налетели роем просто для контроля ситуации.
И все же пробираться к ограде было сложно еще потому, что за Нежаной увязался громила Добрыня. Высокий, широкоплечий, названный в честь богатыря, он наверняка имел с ними прямое родство. И как бы я не упрашивала парня пойти вместе со старшекурсниками через портал, он наотрез отказался. Видите ли, с Нежей может что-то произойти. А то, что мы по его вине можем вообще никуда не дойти, он почему-то не рассматривал.
— Ты же Велислава Радзиевская, — хмыкнул он весело на мои доводы. — Неужто не продумала все наперед.
А я и правда все продумала, без особых усилий проложила маршрут в своей голове. Но эту ходячую светловолосую голову не учла.
— Величка, с ним совсем никак? — голос соседки дрогнул, и я перевела взгляд на крепко сжатые ладони пары. Да уж, их и топором друг от друга не отделишь.
— Как-нибудь прорвемся, — махнула я на влюбленных рукой и тяжело вздохнула. И зачем только во все это ввязываюсь, спрашивается? Помнится, в прошлый раз ничем хорошим это не закончилось.
Так-то оно так, только, несмотря на все проблемы, что обрушились на мою голову с того злополучного вечера, я по какой-то непонятной мне причине начала чувствовать себя живой. Во мне вновь забурлил давно забытый азарт. Мне захотелось идти против устоев отца, который не ценил меня, да и вообще по большей части не замечал. Его внимание фокусировалось на дочери тогда, когда ему что-то было нужно, ну или когда я где-то провинилась. Хватит! Я устала быть удобной и послушной. Я хочу гулять!
Полная решимости, я повела за собой нашу небольшую компанию, внимательно оглядываясь по сторонам и активируя до предела свое оченье. Третий глаз видел все немного в ином свете. Академия окрашивалась в ярко-красный цвет, сигнализируя о том, что вокруг циркулирует защитная магия, которая не пропустит чужаков, а окрестности были туманно-серыми. И в этой серой массе я отчетливо видела желтые пятна духов-хранителей.
— У них что тут свою гулючки? — пробурчала недовольно и стала уводить друзей к кустам. В последнее время это было мое излюбленное место для пряток.
Так мы и продвигались: от зарослей к зарослям, пригнув головы. Пару раз мне даже пришлось пихать Добрыню на землю, чтобы его голова не торчала, как маяк из листвы.
Парень бухтел, возмущался, но не слишком активно. А Нежана лишь тихо посмеивалась с нас.
— В следующий раз возьму тебя с собой и пройдем через портал.
— Ты хотел сказать в следующем году? — иронично спросила я. — Не забывай, нам еще запрещено ходить переходами. И уж тем более через болота. Это вы, старшекурсники, наглеете, а магистры глаза закрывают. Нам же влетело бы…
Лицо Добрыни нахмурилось, брови сошлись у переносицы, но возразить он не мог, потому что я говорила правду.
— Так что придется тебе ходить с нами, — Нежа пихнула любимого локтем в бок, а он, переведя свой взгляд с меня на нее, расплылся в улыбке. Девушка не удержалась и потрепала парня по волосам. И столько в этом простом движении было любви и ласки, что мне стало неловко. А еще тоскливо. В голове возник образ голубоглазого колдуна, его кривая лукавая улыбка и то, как он нежно прижимал к себе Лалу.
Прекрасно, теперь грусть сменилась злостью. Да
