Под музыку ручейком выбежала вереница девушек в белых льняных одеяниях. Рукава танцовщиц вспархивали подобно крыльям. Девушки закружились в обрядовом танце Макоши. На голове каждой была кичка с матерчатыми рожками, или венок. Только одна девушка танцевала у капища с непокрытой головой. Самая яркая и красивая, с вьющимися чёрными волосами, она то оказывалась в центре хоровода, то наоборот вырывалась вперёд, словно вольнолюбивая голубка.

– Воспитанницы твои, что на капище нынче служат? – спросила у Изяславы Владычица.

– Так, Матушка. На праздник сговорились подарить тебе танец Макоши. Долго готовились, в тайне, хотят, чтобы ты их похвалила.

Ксения улыбалась и прихлопывала в такт музыке. Бритоус наблюдал за её настроением. Взгляд Владычицы заблестел, она перестала хлопать, улыбка остекленела. Никто ещё ничего не понял, а она так и вцепилась глазами в черноволосую девушку.

– Правду толкуют, что твои чаровницы только за богачей, да знатных советников с дружинниками выходят? Что вы не Макоше в святилище служите, а хорошего мужа ждёте? Что ничего толком на Озере предсказать по чаре не можете, а только блудите? Эта красавица тоже просватана?

Изяслава изменилась в лице.

– Берегинюшка, да полно те, она добрая девушка! Никого к себе не пускает, и по чаре верно предсказывает, Макошь ей довольна!

Ксения вцепилась побелевшими пальцами в ручки кресла.

– Тогда приведи-ка ко мне её.

Танец заканчивался, музыка умолкала. Народ ликовал от редкого зрелища. Изяслава вскочила вслед уходящим от капища девушками. Чаровницы пересмеивались, довольные выступлением, а Ксения с каждым мигом отвердевала и костенела, как снежный наст на морозе. Изяслава догнала черноволосую танцовщицу и торопливо ей что-то шепнула. Та удивлённо, и в то же время обрадованно, обернулась к шатру Берегини.

– Она старшая дочь одного из…

– Пасть зашей, – оборвала Ксения. Отче-советник разом заткнулся. Берислав одобрительно хмыкнул.

Изяслава подвела разрумяненную и улыбающуюся девушку к Прибогине.

– Сияна, старшая чаровница Макоши. Это она сейчас к Матери Судеб ближе всего и по чирам в воде священного озера будущее предсказывает.

Глаза девицы после танца возбуждённо блестели. Она гордилась своей красотой даже при Берегине.

– Будь здрава, Матушка! – поклонилась она, и Ксения тут же вцепилась ей в подбородок. Сияна вздрогнула, но не вырывалась.

– Ты теперь старшая чаровница? – вполголоса шикнула Ксения. – Вместо меня, значит?

– Да кто же тебя заменит, Владычица! – спохватилась Изяслава, не зная, как выкрутиться и выручить свою воспитанницу. – Лучше тебя никто волю Макоши никогда не предсказывал и не предскажет! Ты из святилища уходила, и каждая девушка у нас плакала! Озеро из берегов вышло от наших слёз!

– Так зачем же вы тогда держите чаровниц хуже меня? – прищурилась Ксения.

– А как быть? И они одарённые! В меру сил служат Вере Исконной, Сварожичам и Поднебесью. Дай только время…

– Вре-мя? – отчеканила Берегиня. – Будет вам время. Сама проверю, как по чаре гадаешь. Приходи ко мне ночью в покои. Луна будет полная.

Она отпустила Сияну и велела ей жестом идти. Праздник наскучил Берегине. Поманив за собой Бритоуса, Прибогиня отправилась к кабриолету. Все думцы и волхвы почтительно встали, провожая её уход. Вместе с Отче-советником Владычица села в машину и поехала обратно к кремлю. По дороге она впала в задумчивость и совсем не разговаривала с Бритоусом.

В светлице Ксения прошагала за ширму, Бритоус поплотнее прикрыл дверь за ними. Пока Ксения переодевалась, Отче-советник уселся за кедровый столик, взял хрустальный графин с редким вином, сдёрнул гранёную пробку и налил себе полный кубок. Осушив его, Бритоус с наслаждением откинулся в кресле.

В тихих покоях он прислушивался к тому, как шуршит одежда, звенят украшения и постукивают крышки ларцов. Через пару минут Ксения вышла к Отче-советнику в просторном тёмно-зелёном платье с накидкой из золотых чешуек.

Берегиня взглянула на полупустой графин и лишь хмыкнула.

– Хлещешь вино словно воду? Знаешь, как тяжело достаётся? Смакуй лучше, и вино, и его послевкусие. Каждая капля сегодня как драгоценность.

– И какое послевкусие у тебя после праздника?

Вместо ответа Владычица показала крупную серебряную монету.

– «Берегиня» – так мои деньги по всем землям, от Китежа до Пояса называются. Чеканим монеты пятый год кряду, но за Долгие Зимы люди отвыкли от денег, куда лучше еда в погребах, или дрова, заготовленные для морозов. Так бы и меняли еду на дрова, если бы не Берегиня. Сейчас без монет ни в Дом на рынок не сунешься, ни на мен в Чуди. В деревнях Поднебесья за часть урожая платится Берегинями. Торговля приносит хороший доход, на доход войско строим, и получаем от соседей богатства, которые прежде добывались войной. Берегиней Тавриты платят Домовым за выпас скота на полях, Берегиней берётся оброк за проходы по рекам, за мосты и проезды в общины. Где излишек, там продают, где нехватка, там покупают. Сколько жизней я этим спасла?

Бритоус только плечами пожал. Берегиня расхаживала перед ним и перекатывала монету между пальцев.

– Вану такое не снилось, он не знал денег и жил старым порядком. Долгие Зимы уходят, нынче лето в три месяца, почти как до начала Моровых Зим. Настала пора подниматься и деньги в этом помогут. Все, кто не понял их силы – вымрут, останутся не у дел. Кто же понял, тот будет править и освободится.

Отче-советник как будто потерял нить разговора. Ксения заметила его блуждающий взгляд и поймала его блеском золота – в руках у Владычицы появилась вторая монета.

– Что прекрасного в монастырском алтыне? Почему золото ценится больше, чем моё серебро? Настоятель хитёр, он играет нечестно, жестоко. Алтын чуть меньше моей Берегини, но красивее. Дашь такую оседлышу, так он сразу поймёт, что золотник дорог. Алтын тяжелее, в кошельке больше весит. Любой дикарь, кто денег в глаза не видел, сначала к ней тянется, а уж потом к Берегине, бледной и белой.

Ксения остановилась перед Бритоусом, положила монеты одну на другую и потёрла их между пальцами.

– Слышишь? Это звук новой войны, и она надвигается, как гроза после жаркого полдня. Крестианские проповедники не только чернорясую веру по Родным землям несут, но и врут про мои деньги, мол, один монастырский алтын дести Берегинь стоит – вот так, без приценки и договоров. Своей ложью крестианцы вредят Поднебесной торговле и наращивают силу Монастыря. Я запретила алтын в