– Твой отец Славомир?

– А кто ещё?! Он мне про Настоятеля и рассказывал, видел его, прямо как я тебя, только тогда за плечом у отца смерть стояла. Волк его спас, а потом к крестианцам ушёл. В Зимнюю Войну вместе с Ваном Тавритам рога обломал. Не простой Сергей человек, жёсткий, не такой как все крестианцы. Есть в нём что-то звериное, вернее, от Проклятого Рода осталось, такой же разбойник.

– Не разбойники они, – отпустил руку воеводы Отче-советник.

– А кто тогда?

– Волки, блин, – хмыкнул Бритоус.

– Тьфу, да пошёл ты! – только и плюнул Берислав и занял свой стул под навесом.

С торжественной песней к капищу с площади вышла процессия людей. В руках они несли запасы с прошлого года: мёд, лукошки пшеницы, сушёные яблоки-скороспелки, орехи с лесными ягодами. Впереди выступал пожилой, но очень бравый мужчина, выбранный ходатаем от всех больших общин Поднебесья. Ходатай нёс кручёный рог с медовухой – символ даров от Родной Земли. С поклоном ходатай передал рог в руки Воисвета. Волхв принял подарок и вознёс высоко над своей головой, чтобы показать всем кумирам на капище.

– Будь славен, Перуне! Вождь наш, и ныне, и присно, и от века до века! Веди нас ко Славе Трисветлой! Тако бысть, тако если, тако буди! – звонко и чисто возгласил Воисвет для народа, и передал рог волхву постарше.

– Благослови, Даждьбоже, Тарх Перунович, на деяния добрые, на деяния славные, да во защиту Исконной Веры и Земли Родной, да во защиту отцов с матерями, и жён с детками нашими. Да не будут осквернены Хоромы, Святилища и капища наши – ныне и присно, и от века до века, ибо велика и могуча Вера Исконная. Тако бысть, тако еси, тако буди! – сказал старший волхв, и передал рог седому волхву.

– Государыня, Макошь-Матушка, Мать Небесная! Соплети для нас Судьбу Светлую, да Судьбу Ясную, да без Нитей тёмных. Да не сгинет милость Твоя, да ко всем Родам нашим! Тебе Великую Славу возносим, ныне и присно, и от Круга до Круга! Тако бысть, тако еси, тако буди! – огласил седой волхв, и снова передал рог Воисвету. Так рог и ходил по рукам волхвов, пока воздавались Славы Стрибогу, Семарглу, Хорсу и Велесу. А на славлении Берегини рог снова попал к Воисвету.

– Берегинюшка-Матушка, Оберег земли Поднебесной, опора для тяжкого дела, врачоба для хворого тела! Храни мир в Поднебесье, даруй милость родам твоим! Славу поём и требы возносим, проведи ясным светочем нас от Круга до Круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!

Воисвет отлил немного мёда из рога перед каждым кумиром, а оставшийся мёд выпил с волхвами на капище.

– Весь в отца! – кинул Берислав со своего места. Бритоус отмолчался, тем более каждый знал, что Воисвет ему только пасынок.

Процессия внесла пирог небывалых размеров. Кушанье поддерживали на блюде сразу шестеро мужчин. Пирог был так велик, что за его румяными и пышными боками мог легко спрятаться человек среднего роста. И этот дар был предложен Богам, но в итоге пирог пойдёт простым людям на угощение. За капищем стояли накрытые столы, ломившееся от снеди: рыба, мясо, хлеба, каши, варенья – настоящее пиршество и излишество, которого не знал ни один Город, за исключением сытого Китежа.

– Пять семей… – проронил Бритоус.

– А? – не расслышал его воевода.

– Выпить бы сейчас чего-нибудь, говорю.

Дружинник выпятил крепкую челюсть вперёд и презрительно хмыкнул. К шатру Ксении подвели робеющего ходатая. В трясущихся руках о сжимал шапку. От прежней бравости перед Владычицей ничего не осталось.

– Ходатай с прошениями к тебе пришёл, Берегинюшка! – поспешила объявить Изяслава. – Города ему просьбы свои передали.

– Одну передали! Всего одну! – поспешил сказать ходатай. – Подсоби ты нам, Матушка, в одном… тяжко, вот и послали к тебе…

Берегиня с любопытством взглянула на робеющего мужичка.

– Говори, Родной. Чего надо? О чём Города просят у Прибогини?

– Не хватает нам… сильно, кое-где... В Китеж много шлём, самим вот… – начал заикаться мужик. От страха ходатай менялся в лице, то вдруг обретал смелость, то натыкался на глаза Берегини и снова бледнел, пока, наконец, не встретился взглядом с Отче-советником. Не сводя глаз с несчастного ходока, Бритоус медленно поводил головой. Мужичок всё сразу понял и остолбенел перед Ксенией.

– Ну же, не трясись ты так, – улыбнулась Владычица. В хорошем настроении она могла щедрой рукой одарить ходатая чем-нибудь для себя. Но тот только думал, наверное, как бы целым уйти.

– Аручу твоя мудрость нужна, Берегинюшка! – одним духом выпалил он. – Земледельцы не знают, какого кумира поставить. Одни говорят, Перун силу в руки даёт и молниями с дождями зерну благоденствует, другие славного Сварога поминают, отца всех Богов, а кто-то про Велеса думает, тот ведь богатству потворствует. Помоги разобраться нам, Матушка! Тёмные мы, не рассудим! Пшеницу надо растить, а кому молиться за урожай – не изведано…

– Не молиться, а славить, – поправила Ксения. – А коли не знаете, кого лучше славить, Триглава поставьте. Он – суть мира, единый во многих ликах, и Перун, и Саврог, и Святовит.

– Будь здрава, Матушка! Будь здрава! Мудра, как люди сказывали! – облегчённо выдохнул ходатай. На том бы ему и уйти, только, видно, от радости, язык развязался. – И брешут, кто говорит, что ты лихо! Никому не поверю, что сама Перас…

Лицо Владычицы посуровело. Ходатай вовремя спохватился и проглотил половину ненавистного Ксении прозвища.

– Иди, – отмахнулась она. Злиться в этот день не хотелось. Мужика увели с глаз долой, со стороны капища грянула музыка: рожки и гитары, скрипки и бубенцы загудели и зазвенели вместе со старым проигрывателем.

– Ой, а где же вы разыскали такое? – удивилась и довольно заулыбалась Ксения.

– Так у Бритоуса эдаких штуковин полный подвал, – доложил Берислав. Отче-советник недовольно поморщился.

– Увлечение молодости: чинил что-то, что-то почти целым досталось. Для твоего праздника, Матушка, ничего не жалко…

– Вот ты какой чуткий! Что же, не ожидала, – ещё сильнее подобрела Владычица. Советнику оставалось только поднять очи горе: словно Берислав его спрашивал, когда завалился в Тепло и перевернул терем кверху дном, в том числе и подвал с электроникой. Надо было спрятать проигрыватель получше. Да куда