Шрифт:
Закладка:
Монастир. Рибат, вид со стороны моря. Рисунок Жоржа Марсэ (по Georges Marçais «Manuel d'art musulman», табл. 21, стр. 49)
Большая мечеть Туниса (аз-Зитуна) с ее значительными пристройками, мечеть меньших размеров в Сусе, мечеть Трех дверей в Кайруане, фасад которой столь удачно украшает аркатура из подковообразных арок, наконец, впоследствии перестроенная мечеть в Сфаксе также свидетельствуют о строительной деятельности Аглабидов.
При возведении зданий использовали различные материалы: глину, сырцовый или обожженный кирпич, камень и, не стесняясь, брали все, что могли, из римских развалин. В декоративном оформлении исходили из техники христианской эпохи и воспроизводили ее мотивы, например ветви и розетки. Что касается старого языческого и христианского символа винограда, то он восторжествовал в виде разбросанных или свернутых листьев в растительном орнаменте мусульманских построек Ифрикии.
Управление государством. Аглабиды были не только жуирами и строителями. Отнюдь не разыгрывая из себя праздных эмиров, они старались организовать упорядоченную систему управления по багдадскому образцу. Не доверяя арабской аристократии, они брали помощников из числа принцев крови, на лояльность которых можно было положиться, или из числа простых людей, клиентов, личных слуг, евнухов и даже христиан.
Подобно Аббасидам, у них был и везир, хотя и не облеченный реальной властью, камергер, охранявший покой государя и одновременно командовавший войсками, почтмейстер, который исполнял также обязанности начальника полиции, и несколько секретарей. Военачальников Аглабиды подбирали не по их общественному положению, а по их заслугам; выполнение же таких административных обязанностей, как ведение переписки, взимание налогов и хранение печати, они поручали нескольким скромным писцам. В правосудии, наоборот, должность кайруанского кади со всеми вытекающими отсюда административными правами и обязанностями доставалась лицам, выделявшимся скорее добросовестностью, чем знаниями. Наместники провинций обладали довольно большой властью, находясь под контролем эмира.
По правде говоря, права и обязанности чиновников не были точно определены, и их полномочия взаимно перекрывались, что создавало известную опасность.
Однако персонал, состоявший целиком из арабов и подобранный эмиром по своему усмотрению, был всем ему обязан и лично ему предан.
Об экономической политике Аглабидов и, в частности, о политике в области водного хозяйства, можно судить по сооруженным ими многочисленным водохранилищам и акведукам. По-видимому, в IX веке Ифрикия познала возврат к былому процветанию. Однако налоговая политика Аглабидов была плачевной. Своих подданных, даже мусульман, они обложили поземельным налогом, взимали десятину деньгами, а не в натуре, ввели некоранические налоги, в частности на торговые сделки и подвоз продуктов питания. Такое положение, усугублявшееся поборами и лихоимством чиновников, не могло не способствовать падению династии.
Джунд и Сицилийская кампания. Эмиры охотно объединили бы арабов и берберов, но это им не удалось. Если с берберами у них не было почти никаких затруднений, то арабские войска нередко приводили династию на край гибели. Джунд, под которым подразумевались как бывшие воины, ушедшие со службы без жалованья и голодные, так и постоянные войска, состоящие на службе эмира, раздираемый племенными распрями, соперничеством гарнизонов и столкновениями противоположных интересов, составлял большую, анархически настроенную массу людей, всегда готовых к мятежу. Чтобы справиться с ними, Аглабиды должны были напрячь все свои силы и создать преторианскую гвардию негров-рабов, в верности которых они не сомневались. Но когда они сломили джунд и упразднили пограничные гарнизоны, в частности гарнизон Белезмы, у них не осталось армии, способной противостоять нападению шиитов.
Воинственность мятежных войск Зиядет-Аллах I использовал для войны против христиан Сицилии. В Африке эмиры жили в мире с соседями, тем более что джунд явно не проявлял никакого желания бороться с берберами. Но большой остров, на который арабы часто делали набеги, давно уже казался легкой добычей. Византия не интересовалась столь далекой страной и рассчитывала при ее защите на мелкие итальянские республики; а эмиры тем временем создали флот и превратили Ифрикию в морскую державу.
В 827 году по призыву одного мятежного греческого вождя Зиядет-Аллах высадил в Сицилии армию; она состояла из джунда и берберских ополчений, руководимых кади Асадом, который был апостолом войны. Четыре года спустя арабы взяли Палермо, ставший столицей их сицилийских владений. Затем после ряда неудач, в значительной мере из-за соперничества африканских и испанских войск, а также эпидемий, они захватили Мессину (843 год) и наконец, после более чем 30-летних усилий, взяли «Сицилийский бельведер» Энну (Кастроджованни, 859 год).
Ни усилия Византии, которые она предпринимала время от времени, ни вмешательство Венеции, мелких республик и даже каролингского императора Людовика II не смогли помешать продвижению аглабидских войск в Сицилии, а затем и в Южной Италии. В 878 году пали Сиракузы, в 902 году — Таормина. С тех пор арабы держали в своих руках всю Сицилию, за исключением нескольких незначительных пунктов. Успехи Аглабидов вынудили императора Льва VI отказаться от итальянских владений и вторую половину своего царствования посвятить исключительно восточным делам.
В начале X века Зиядет-Аллах III мог констатировать, что всякая серьезная опасность для Сицилии устранена. Таким образом, внешняя политика эмиров бесспорно увенчалась успехом, но пока они истощали свои силы в заморской войне, в Ифрикии, где они уничтожили джунд и пограничные гарнизоны, у них не осталось войск, способных противостоять ополчениям котама, которые один из шиитских миссионеров, Абу Абдаллах, бросил против последнего и самого трусливого из Аглабидов.
III. Господство Фатимидов в Магрибе
Шиизм. Началом Фатимидской династии была легитимистская схизма, шиизм; основателем — беглец с Востока Обейд-Аллах, опорой — берберское племя Кабилии, котама.
Порядок передачи халифской власти был тем вопросом, который породил шиизм, как и хариджизм. От последнего шиизм отличался строгой приверженностью потомкам Али, права которых, вытекавшие из принципа наследственной передачи власти, исключали всякую возможность выборов.
Поскольку Али должен был быть признан халифом после смерти пророка, приходившегося ему двоюродным братом и зятем, три первых халифа считались узурпаторами. Что касается Омейядов, которые обеспечили себе власть убийством второго сына Али, Хусейна, и его близких на поле битвы под Кербелой (680 год), а также Аббасидов, которые сменили их у кормила власти, то шииты даже и мысли не допускали, что их фактическое обладание властью может уничтожить неотъемлемые права потомков Али и его жены Фатимы.
Попытки шиитов натолкнулись на жестокие репрессии халифов. Побежденные, плененные, раздробленные на бессильные и ушедшие в
