— Корпорация делает деньги на самовживляющихся чипах. — Пояснил Рензан, заметив мой недоуменный взгляд. — Простенькая операция, которую можно провести в ближайшем сарае — и вот очередной бедняга превращен в довесок к пульту управления. Это уже не человек — инструмент без намека на свободу воли. Дальше его можно отправить в бордель, ублажать самых чокнутых извращенцев. Или горбатиться на дилитириевых рудниках. Сотня выловленных на улице нищих в комплекте с грошовым чипом в башке стоит намного дешевле робота-проходчика. А если чипы еще и хакнутые — можно и Октопусу лицензионный взнос не платить. Сплошная экономия.

Молча перевариваю услышанное. И это самое услышанное совсем не добавляет хорошего настроения.

— Время от времени федералам и полиции это надоедает. И они обращаются к ребятам вроде нас. Тогда очередной торгаш бесследно исчезает в океане, у нас добавляется донгов, а у них отваливается потребность проводить внутреннее расследование или собирать доказательства, отбиваясь от коррумпированных чинуш и ушлых адвокатов. Все довольны. Кроме курьеров, развозящих эту дрянь. Не вижу никакой проблемы отправить рыбам на десерт кого-нибудь из этих отбросов.

— Зря ты тогда не дал Майе прострелить Джою ногу. — Буркнул я, отхлебывая еще немного кофе.

— Вот, о чем-то таком я и хотел с тобой поговорить. — Неожиданно серьезно отозвался Рензан. Я чуть не поперхнулся. До недавнего времени у меня было твердое ощущение, что капитан смотрит на меня… Пусть не с подозрением, но и чрезмерным доверием одарять не спешит. Но сейчас в низком рокочущем голосе звучит что-то совсем другое.

— Очень важно, что ты не отморозок, Рэй. Закон для меня — пустое место. В Антапуре он продается намного дешевле наркоты. Но есть определенные правила, которые нельзя переступать. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю.

Этот мир мало напоминает мой родной город, оставшийся где-то то ли в параллельном измерении, то ли черт знает где еще. Конечно, закон и там иногда принимал форму дышла. Но, в целом, нарушать не тянуло: никто не хочет с отвращением смотреть по утрам в зеркало. И трястись по вечерам, ожидая, когда служители нарушенного закона заявятся в гости. Но это было там. В Антапуре совсем другие правила игры. Не вижу ничего плохого в том, чтобы провернуть «беспошлинную сделку». Во всяком случае, когда получивший пошлину чинуша с гарантией потратит ее на декор собственной виллы. А полицейские, которые закон как будто должны охранять, куда чаще живут в согласии со старым анекдотом: получили пистолеты — и вертятся, как умеют.

Так что провести собственную наличность мимо чужого кармана или пристрелить морального урода, торгующего наркотой или чипированной двуногой собственностью — никаких проблем. Тем не менее, есть вещи, совершать которые запрещает совесть. И идти ей наперекор нельзя, если только сам не хочешь превратиться в дрянь, которую нужно пристрелить без малейшего внутреннего колебания.

— Ты понимаешь. Я понимаю. Но не Майя. Девчонка не воспринимает человеческую жизнь как нечто, имеющее самую минимальную ценность. Она без малейших колебаний пристрелит любого. Я не слепой и вижу, что она тянется к тебе. Не обольщайся, она в тебе видит набор смертоносных железок, а не человека. У нее есть на то причины. Не буду углубляться в тему, о них она расскажет сама. Если захочет.

— К чему ты это говоришь? — Не слишком дружелюбно буркнул я в ответ. Знаю я эти причины. Сам их сочинял. От этого в душе поднимается что-то… Паршивое. До меня неожиданно дошло, что я знаю о напарниках намного больше, чем они готовы рассказать первому встречному. Есть в этом знании что-то неправильное.

— Удерживай ее от глупостей, парень. — Веско отозвался Рензан. — Атаго об этом просить бессмысленно, он далеко не всегда проявляет должную разборчивость в средствах. А вот ты, случись чего, кажешься мне способным ухватить Майю за хвост. Вот чего-то такого я от тебя и жду.

— Понял, командир. Можешь рассчитывать на меня. — Отозвался я. В глазах у капитана зажглось явное одобрение. — Главное, чтобы она за такие фокусы не отстрелила мне хваталку.

Рензан весело хохотнул. Кажется, мой ответ ему пришелся по вкусу. Ну еще бы — хваталку-то, случись чего, отстрелят не ему.

— Пойдем-ка внутрь. Пора разгоняться всерьез.

Я только сейчас обратил, что за время нашего разговора темнеющая вдали полоса земли окончательно скрылась за линией горизонта. Вокруг расстилается бесконечный морской простор. А с безоблачного неба льются обжигающие лучи взлетевшего ввысь экваториального солнца.

Через несколько часов из-за горизонта показался незнакомый берег. Остров стремительно приближается. Я уже могу рассмотреть безупречно белый песок, на который накатываются ленивые морские волны. Позади мрачной тучей набухла стена темно-зеленых джунглей.

Я по-прежнему валяюсь на носу катера. Остальные ушли в кабину, не желая подставлять физии под удары ветра и бесконечные соленые брызги. Танцующий Бриз несется вперед на максимальной скорости. Повсюду сверкают водяные капли — привет от очередной волны, которую стремительный катер разрезал острым носом. Рядом, нахохлившись, сидит Атаго. Парень немного пришел в себя, но в кабине его похмелье основательно растрясло. Так что брат Майи предпочел составить мне компанию. Сам он от потребности сидеть, подставив морду соленому ветру, никакого восторга не испытывает. Я то и дело ловлю недоуменные взгляды. Невдомек бедолаге, что еще пару дней назад я жил в мире, где любой вменяемый человек впахивает одиннадцать месяцев в году, чтобы на пару неделек оказаться в раю, подобном этому. И соленые брызги, что летят в лицо — последнее, что может испортить мне настроение.

— Это и есть наша цель? — Спросил я у Атаго, когда стало ясно, что Бриз мчится прямо в сторону острова.

— Не. Это Таобан. До атолла Айахо еще часа два пилить. — Парень вытащил из ящика последнюю банку пива. — Будешь?

В голосе звучит столько надежды, что я не стал разочаровывать страдающего похмельем бедолагу. Щедро махнул рукой. Тот, довольно крякнув, присосался к дешевому антапурскому пойлу. Пиво здесь… Ослиной мочой его, может, и не разбавляют, но — не Бавария. Ни разу не Бавария.

— Тогда какого черта мы идем прямо в его сторону?

— Это пограничье. В этих местах на патруль нарваться легче, чем помочиться за борт. А около Таобана патрули попадаются редко. — Объяснил Атаго. — Так что все умные ребята, не желающие раздавать налево и направо