"И я не помню, чтобы венаторы так щепетильно относились к своим нарядам".

Тело Фреи застывает рядом со мной, а уши генерала Эриона пылают ярко-красным. Его карие глаза холодно и смертельно сузились, и, как животное, хватающее добычу, он хватает меня, срывая перчатку. Ловкие пальцы застывают на моем запястье, когда он поворачивает его так, чтобы моя ладонь была обращена вверх.

Не устраивай сцену больше, чем ты уже устроила. Я чувствую необходимость напомнить себе об этом, когда резко выдыхаю через нос, а на заднем плане раздается хихиканье нескольких стажеров. Я не смотрю ни на кого, кроме генерала. Мои брови опускаются, когда его взгляд пробегает по неровной коже на моей ладони, переходя к предплечью.

"Теперь понятно, почему ты его прикрыла", — пробормотал он, намекая на жестокую улыбку.

Другой рукой я загибаю пальцы внутрь, настолько сильно, что могу разрезать плоть. Затем я бросаю взгляд на Лоркана. Он смотрит не на меня, а на мой шрам, на его лице мрачный взгляд.

Стиснув зубы, я бросаю ответный взгляд на генерала, но когда я собираюсь вырвать руку из его захвата, он поднимает мою руку в воздух.

"Это", — говорит он, глядя на остальных: "Это! Это яркий пример того, что может случиться с каждым из вас, если вы не будете держать язык за зубами". Он с силой сбрасывает мою руку и смотрит на меня в последний раз, прежде чем сказать: "Все свободны".

Я сжимаю свою руку, когда он уходит вместе с другими венаторами. Довольный собой и все еще держась за мою перчатку, я знаю, что он не намерен ее отдавать.

Осторожно оглядываясь вокруг, я вижу, как стажеры шепчутся друг с другом, смеются, а Фрея бросает на меня извиняющийся взгляд. Она открывает рот, кажется, хочет что-то сказать, но я качаю головой, давая понять, что все в порядке, и ухожу.

Используя правую, доминирующую руку, я сгибаю запястье к предплечью, держа метательный нож. Я размахиваю им по полю, где впереди лежит манекен-мишень, и наклоняю голову в удовлетворении от того, что он почти попадает в центр.

Я стараюсь забыть о генерале Эрионе, и хотя он больше не появлялся здесь, гнев все еще скручивается в моем нутре из-за того, что произошло.

Только вот часть его… часть была направлена на Лоркана. Мне неприятно, что я так себя чувствую, но он только смотрел, и, возможно, с моей стороны было идиотизмом полагать, что он вступится за меня, но я думала, что он это сделает, как он сделал с моим братом.

Моя грудь вздымается с каждым медленным вдохом. Бросив взгляд на столик с кинжалами, я вспомнила, как Иваррон многому меня научил. Я предпочитаю использовать клинки, даже если я практиковалась с арбалетами и всевозможными…

"Мисс Эмброуз".

До сих пор.

О, Солярис и Крелло, спасите меня.

Грубый голос был мне уже слишком знаком… голос Лоркана.

Прочистив горло и ни разу не оглянувшись, я отвечаю: "Заместитель".

"Я прошу прощения за то, что сделал раньше. Генерал не хотел причинить вреда. Не стоит принимать близко к сердцу то, что он говорит или делает. Он так ведет себя с любым человеком".

"Я ничего не принимаю близко к сердцу". Мои глаза снова фокусируются на мишени, скрывая, что все сказанное мной — ложь. Иногда я принимаю все близко к сердцу, но с генералом все по-другому. Он нашел способ проявить неуважение ко мне.

"Если я честен с вами, мисс Эмброуз". Присутствие Лоркана кажется все ближе. Мне это сейчас не нужно: "Я думал, вы готовы прыгнуть вперед и напасть на него".

"Я не животное, которое ждет, когда меня в следующий раз спровоцируют". По крайней мере, не всегда.

Он задумчиво хмыкает, после чего проходит несколько секунд молчания. Мне даже кажется, что он ушел, пока..: "Что вызвало этот твой шрам?"

Я закрываю глаза и вдыхаю. Визг металла мечей при столкновении раздается вдалеке: "Я бы спросила то же самое о твоем", — говорю я, беря в руки обоюдоострый клинок: "Похоже, мой отвратителен для генерала. Я не видела, чтобы он упоминал о твоей руке".

"Ну, я никогда не говорил ему об этом, мисс Эмброуз".

Я хмыкнула, поворачиваясь, чтобы встретиться с его застывшими глазами: "Разве второй командир должен отвлекать стажеров?"

Его бровь приподнимается при слове "отвлекать", и я понимаю, что, должно быть, это прозвучало для него по-другому.

Я делаю вдох, понимая, что должна ответить как нормальный человек: "Это сделал дракон… сразу после смерти моего отца. Его когти пронзили мою руку до самой ладони, прежде чем он скрылся". Странное чувство. Я никогда никому не открывалась как следует, даже своему любимому цвету, если только это не мои братья.

"Дракон?" Его тон звучит скорее удивленно, чем вопросительно: "Я подозреваю, что именно поэтому ты их презираешь. Я правильно понимаю?"

Конечно, так оно и есть. Я выросла, видя в них угрозу для нашей земли: "А разве нет?"

Что-то проскальзывает в его выражении лица, когда я спрашиваю его об этом… что-то суровое, хотя оно уходит слишком быстро, чтобы я могла расшифровать: "Ненависть может довести вас до крайности, мисс Эмброуз".

"Только если вы позволите ей", — говорю я, изучая его лицо, словно хочу разгадать то, что давно исчезло из его черт, когда я добавляю: "Помощник шерифа".

Он долго смотрит мне в глаза, держа руку на рукояти своего меча. Видя, что больше не о чем говорить, я кручусь и возвращаюсь в позицию для броска, запуская клинок. Он снова приземляется выше центра, но когда я тянусь за другим ножом, Лоркан, не двигаясь со своей позиции позади меня, говорит: "Твои цели хороши, но ты, кажется, используешь свою силу больше, чем умение".

Какой наблюдательный венатор.

"Как будто эти кинжалы могут причинить большой вред бессмертному", — хмуро произношу я, внезапно вспомнив о Золотом воре. Хотя в прошлом я крала стальной порошок для своей защиты, чтобы отразить любого перевертыша, возможно, скрывающегося поблизости, теперь я знаю, что Золотой Вор невосприимчив к этому. Меньше всего я хочу, чтобы меня укусил перевертыш.

Перевертыши могут выглядеть как мы, смертные. Они могут даже скрывать свой запах от других животных. Но все знают, что их укус может превратить вас в таких ужасных драконов, если, конечно, ваше тело не отвергнет его — что бывает почти всегда. Я слышала только слухи от мисс Килигры о