Но выбраться из чащи и найти более-менее сносную тропу еще полдела. Если в ближайшие пару дней не откроется какая-нибудь дыра поблизости, то вся авантюра затеяна зря. Кальвадос, конечно, постарался подгадать время всплеска новой аномалии, благо опыт работы патрульным и появившееся чутье способствовали этому, но полной гарантии что все выйдет как задумал нет.

Вначале он и Зонтика хотел оставить в одной из седельных сумок, но способности ящерки реагировать на близкую аномалию могли ему пригодиться, чтоб совсем вслепую не бродить по лесу. Сейчас инги продолжал спать в нагрудном кармане и не спешил шевелиться. Эх, значит, еще долго придется топать по лесу...

Он оглянулся. Кругом, где охватывал взгляд, виднелись лишь желтые, красные, зеленоватые, коричневые листья, постоянно опадающие наземь, даже если не было ветра. Земля в некоторых местах перерыта кабанами, кое-где виднелись отпечатки и других звериных следов. Особенно его настораживали рытвины там, где лесные свиньи искали съедобные корешки и упавшие с деревьев плоды — стремно остаться один на один с кабаном. Хватало того, что он насмотрелся на их клыки, когда мужики приносили добычу с охоты.

Парень все больше уставал, шляпу он давно снял, чтоб меньше цеплялась за ветки и теперь она болталась на ремне сзади. Хорошо, шпагу и ружье оставил притороченными к седлу, сейчас бы только мешали, он и так периодически спотыкался о коряги и ползучие растения. Встречалось много старых поваленных деревьев с трухлявой уже древесиной и поросшие мхом, если он становился на них, они разваливались под ногами или скользили. Поэтому Кальвадос старался аккуратно переступать или вовсе обходить особо крупные стволы деревьев.

Из оружия при нем остались лишь кинжал-дага, засапожный нож и пара пистолетов. Плащ патрульный снял, оставил теплый дублет до середины бедра. Правда от этого передвижения по лесу с препятствиями в нем стало ужасно жарко. Но парень понимал, — сбросить сейчас одежду означает замерзнуть ночью, если его план не осуществится.

«Вот же устроил себе поход! Если моя идея окажется провальной и вернусь в отдел, мужики вновь начнут потешаться. И так дурачком ходил месяца два после случая с драконом, так и потом буду. Если не получится...»

Сумерки постепенно окутывали Триззумский лес, но Кальвадос не давал себе унывать. Да и настроение впервые за то время, как начались кошмары, было хорошим, — как-никак, а он пытается что-то сделать, а не сиднем сидеть, смирившись со своей судьбой и судьбой своего родного мира.

Молодой человек уже давно вышел на узкую тропу, но как ни пытался сориентироваться, все не мог понять в какой части леса находится. Теперь Кальвадос не жалел, что продумал свое снаряжение и взял масляную лампу и пару свечей — как стемнеет он и носа своего в лесу не увидит. И это на тропе, а если придется через чащи снова топать, так и вовсе опасно — днем он замечал то канавы пересохших ручьев, то заболоченные прогалины, да чего уж говорить — в таком лесу есть, где споткнуться и упасть!

Лампу он не зажигал до тех пор, пока сносно видел дорогу. Успев немало пройти до наступления ночи, парень уселся на корягу вблизи тропы и решил все-таки разжечь огонь. Как он ни надеялся, звезды на небе не появились. За пеленой туч Пьорра светила мутным полукругом, Айв и вовсе где-то потерялся среди них.

Ноги уже устали бродить по лесу и Кальвадос как никогда пожалел, что обычный лейкопластырь остался с прочими удобными штуками далеко на Земле, а ботфорты пройди он еще несколько километров лесных дорог или тем более бездорожья, скоро начнут нещадно натирать пятки. А с другой стороны, повезло, что портянками в Риосской империи пользовались совсем уж бедные слои населения, другие же обходились носками и чулками различной толщины вязки. Поэтому ему не пришлось пережить все те неудобства, связанные с портянками и обмотками, о которых рассказывал отслуживший в армии отец.

Немного передохнув, перекусив куском холодного мяса с хлебом, он поднялся на ноги. Вспомнив о питомце, достал пару сушеных ягод. Вылезший из кармана Зонтик быстро слопал одну ягоду и вновь залез под рубашку, ближе к теплому человеческому телу. Поменяв стекла очков на другие, с которыми он в темное время суток чуть лучше видел и, освещая себе путь минимально прикрученной лампой (в целях экономии масла) Кальвадос вновь двинулся по тропе.

«Надо было на какое-то дерево взобраться, когда еще не стемнело. Может, так бы немного сориентировался», — подумал парень. Как обычно в таких случаях, умные мысли приходили позже, чем нужно. Но обдумав упущенную возможность, Кальвадос вспомнил, что подходящих деревьев все равно не попадалось — то низкорослые с тонкими ветками, то высоченные с отсутствием нижних веток, по которым можно взбираться.

Вскоре, как ему показалось, дорога сильно поворачивала. Обеспокоившись, что так вернется назад или вовсе выберется из лесу, Кальвадос стал вновь пробираться сквозь деревья, теперь с большей осторожностью и внимательно смотря под ноги. На этот раз чуть больше повезло и заросшие подлеском участки чередовались с крупными прогалинами и даже тропками.

По одной из них Кальвадос и пошел, предположив, что выбрал правильное направление.

Он не знал, сколько уже времени так блуждает по лесу и уже жалел, что не остановился на ночлег, чтоб с утра при дневном свете продолжить свой путь. Появилось нехорошее предчувствие, временами парню начинало казаться, что за ним кто-то то ли идет, то ли смотрит из-за деревьев или из гущи кустарника.

И тут в свете лампы он разглядел, как из-под листьев стал подыматься синеватый туман. На сердце будто кошки заскребли. Но нет! Это Зонтик зашевелился и начал выбираться на плечо хозяину. Стало холоднее, и в лесной тишине, когда он остановился, затаив дыхание, то не услышал ни звука. Спустя пару секунд раздался шелест, это листья все также продолжали опадать, равнодушные к его чувству тревоги. Сердце взлетело и упало куда-то к пяткам... его напугали всего лишь листья...