— Ничего... я понимаю... — Кальвадосу было не очень приятно узнать о таких последствиях будущего людей на Земле и слова доктора его все же задели, как представителя этой ветви человечества. Англичанам, попавшим сюда, пожалуй, не понять всей трагичности — они не видели компьютеров, мобильных телефонов, электроники и робототехники, упрощающей жизнь людей. Они не будут чувствовать себя виноватыми за использование этих устройств, которые в том будущем, из которого пришел Мэл Ко так испоганят жизнь человека.

Вангеррет Фоу еще что-то рассказывал о своих соображениях, впав в лекторский тон, но Кальвадос, уже не слушая его, незаметно вышел из комнаты. Хоть он и понимал, что не виноват в случившемся, но тем не менее чувство стыда переполняло его за землян.

Из кратких бесед с Мэлом между его обморочными состояниями он много чего узнал: и о выращиваемых искусственным путем людях, и о создании всемирного правительства (отсюда и владение английским языком, ставшим основным в цивилизованном обществе Земли) и о контроле населения. Конечно, не все люди Земли проводили свою жизнь подключенными к креслам подобной конструкции, как у Ко, но те кто пытались «жить по старому» принадлежали к вымирающему поколению. Они жили в странах, которые использовались как общемировая свалка отходов или там, где истощены все ресурсы, необходимые «цивилизованным серым человечкам».

И несмотря на слаженность работы всей автоматики, где-то произошел сбой, в результате которого Мэл 105 Ко 2361 выпал из виртуального и такого удобного мира в суровую действительность чужого. Все-таки машины, какими б долговечными их ни делали в сравнении с человеческим телом, даже в таком высокоразвитом обществе имеют свойство ломаться. И только в этом не повезло Мэлу, — его новое автоматизированное кресло не успели доставить до того момента, как в старом что-то закоротило.

Теперь, после услышанного и тем более упрека доктора, Кальвадосу еще меньше захотелось, чтоб переведенный на риосский язык рассказ о будущем его мира был в протоколе о появлении этого выходца. Таким образом живущие здесь люди и пришедшие из других миров узнают о гигантских мусорных свалках Земли, о загрязненной планете и воздухе, о недостатке обычной, нормальной пищи и употреблении синтетических продуктов.

«Но если я наоборот им все расскажу, может, тогда Варидию не будет ожидать такое будущее. У этого мира еще все впереди, почему б им и не узнать об ошибках других? — Ноги его будто сами вели в сторону конюшни, куда он приходил, когда становилось совсем тоскливо. — Если б я имел возможность изменить будущее своей планеты! Тогда б ее населяли сильные, здоровые и красивые люди, не знающие голода и болезней, помогающие слабым. Это, конечно, утопия, но ведь все может быть, раз уж и дыры существуют!»

Мэл Ко прожил еще три дня. Ир Фоу все это время не отходил от больного и ослабленного выходца, меняясь со своим помощником. Когда Мэл приходил в себя, тут же звали Кальвадоса, чтоб он дальше продолжал свои расспросы.

Так продолжалось не долго. В ночь с пятого на шестой день своего пребывания на Варидии вконец истощенный выходец впал в кому и, не приходя в себя, умер через пару дней.

К этому времени в поселение Триззумского отдела успели прибыть и служащие Аналитического отдела из Райволаса, и «аглицкие чистильщики», взволнованные сообщением Кальвадоса и два гнома-мастеровых из Резервации со своими помощниками людьми, а также куча еще других специалистов. Так что в поселении все спальные места оказались заняты, а некоторые патрульные даже спали на сеновале, уступив свои кровати приезжим.

Тело Мэл Ко не стали хоронить на местном кладбище, положили в длинный ящик, засыпав какими-то веществами и забрали в эльфийские лаборатории архипелага Куорто для дальнейшего изучения и последующего захоронения. Кресло с мотками проводов так и не сняли с телеги, после предварительного осмотра гномы накрыли его плотной холстиной и довольно потирая руки также увезли для исследований, прихватив выписки из протокола о его назначении и принципах работы — то, что успел спросить Кальвадос у землянина.

Дел было невпроворот. Ир Гролсу только и оставалось следить, чтоб патрульные не выбивались из своего графика дежурств. Разве что Кальвадосу продлили отгул еще на пару дней, чтоб он вновь и вновь рассказывал о своих беседах с Мэлом представителям различных инстанций СОУП.

За всей этой суетой незаметно пролетело несколько дней. Вечером перед отъездом чистильщиков Кальвадосу все же удалось, наконец, нормально поговорить с Бертоном Алессоро и посидеть в таверне с его командой.

— И что, ты считаешь, человечество на Земле обречено? — англичанин задумчиво созерцал полупустую кружку пива. Остальные чистильщики молчали, погрузившись каждый в свои мысли.

— Ну да, они же там вымрут! И если от физических повреждений их защищают технологии, то накроет какой-нибудь компьютерный вирус!

При последней фразе ир Алессоро немного скривился. Если, пообщавшись с Кальвадосом он понял, что есть компьютеры и для чего они нужны, то остальное для него оставалось тайной за семью печатями.

— Ну смотри, вот ты мне рассказывал о Земле своего времени, что для нас, — он обвел рукой свою команду, — является таким же будущим. Я многое не понял из твоих рассказов. У вас есть много, как и плохого, так и хорошего, какие-то изобретения пошли на благо человечеству, какие-то во вред. Но так происходило и в наше время! И от одного человека не зависит, изменится ли будущее кардинально или нет.

— А как же изобретения великих ученых? Ведь, по сути, из-за одного такого гениального человека и менялся мир!

— Да, но мы все выбирали, менять его или нет.

— Знаете сэр, —