Я ослепла.

Постукивая в окна, начинается лёгкий дождь, и тени обволакивают, поглощают меня, будто я проваливаюсь в сон. Моё тело расслабляется. Тени подхватывают меня, тянут за собой в сияние.

Это точно сон. Вокруг меня всё зелёное, голубое и золотистое. Летний, солнечный день. Кожа горит, в ушах нарастает звон, и я слышу только его.

А потом… всё исчезает.

Когда я открываю глаза, я лежу на полу, и надо мной склоняются две фигуры. Дождь прекратился, и дверь в зал собраний открыли, впуская потоки света.

Чарльз спрашивает:

– Она в порядке?

Маргарет улыбается и трёт мою щёку.

– Думаю, всё будет хорошо.

– Что ты видела? – спрашивает мисс Элдридж своим собственным голосом. Не знаю, долго ли я была без сознания, но гости ушли во двор. Джон тоже там, ждёт меня. Мистера Спенсера нигде не видно, хотя я слышу, как он ругается, требуя, чтобы все оставили его в покое.

– Ничего, – шепчу я. – Я ничего не видела.

– Чарльз, принесите девочке воды, – говорит мисс Элдридж, возвращаясь к сцене.

Она устало облокачивается на возвышение, слегка дрожа. Она потрясена, и если это тоже притворство, то актриса она замечательная.

Чарльз помогает мне подняться на ноги и, взяв меня под руку, направляется к двери.

– Что мне делать с мистером Спенсером? – спрашивает Чарльз, и я вдруг вспоминаю, что произошло между ним и Чарльзом, что сказал голос Джону, и меня охватывает страх. Неужели я всё испортила?

– Проявите его фотографии, – говорит мисс Элдридж. – Мне кажется, я знаю, что вы обнаружите.

Сомневаюсь.

Чарльз кивает, и когда мои ноги перестают наконец подкашиваться, я следую за ним из часовни на свежий воздух, надеясь, что я выполнила свою работу достаточно хорошо, чтобы спасти нас.

Проявка

Во дворе мистера Спенсера окружают гости, мешая ему вернуться в зал собраний. Он пытается прорваться через толпу и дотянуться до Чарльза, но они оттесняют его.

– Оставьте его пока что, – говорит Чарльз. – Скоро он получит по заслугам.

Мистер Спенсер самодовольно плюёт на землю и оправляет пиджак. Я вижу, что он всё ещё злится, но он улыбается и, прихрамывая, направляется к крыльцу, усаживается в кресло-качалку, подмигнув мне, а я следую за Чарльзом в дом и захожу в столовую.

На тележке стоит кувшин с тёплой водой, и он наливает мне в высокий стакан. Я пью до дна, не останавливаясь, и вскоре чувствую себя абсолютно нормально, будто всё, что произошло в зале собраний, – плохой сон. Я просто устала. Вот и всё.

– Мне жаль, если мы напугали тебя, – говорит мне Чарльз. – Ты в порядке?

Я киваю.

– Что произошло? – спрашивает он, пристально глядя мне в глаза.

– Свет был слишком яркий, – говорю я. – А потом… вы тоже их видели? Тени?

Он не отвечает. Словно подбирает подходящее слово, но никак не может найти.

– Так всегда бывает?

– С Аннабелль каждый раз особенный.

– Как они это делают?

– Я тебя не понимаю, – говорит он, глядя в окно, на двор, в глубокой задумчивости. Затем он поправляет очки и стучит костяшками пальцев по пакету с пластинками. – Идём. Пора выяснить правду о нашем дорогом мистере Спенсере.

Мы идём через весь дом к маленькой двери под лестницей. Чарльз отпирает её и входит в тесную комнату без окон, где пахнет реактивами. Потолок скошен под таким острым углом, что мне приходится усесться на пол в углу, прижав колени к груди. Мне нравится, когда темно. Что может быть лучше?

Чарльз тянет за шнур, зажигая красную лампочку, озаряющую комнату кровавым свечением. Он кладёт фотопластинки на стол, затем готовит баночки и лотки.

– Как думаешь, что мы обнаружим на этих фотографиях? – спрашивает он.

– Не знаю, – шепчу я.

– Думаю, что ничего, и мы наконец-то сможем забыть всю эту историю.

Чарльз наливает реактивы в первый лоток и окунает в него фотопластинку.

– Как я говорил тебе, в сомнениях нет ничего страшного, Лиза. Я и сам частенько сомневаюсь. Возможно, мне не следует признаваться в этом. Может, я действительно порчу людям настроение, хотя стараюсь изо всех сил. Некоторым вера даётся легко. Маргарет, например, – истинная верующая.

Он улыбается, произнося её имя, и я вспоминаю, что у него в комнате хранится её фотография.

– Всё же я не могу отрицать собственных ощущений, будто мы действительно находимся в тонком месте между мирами.

– Да, – говорю я, вспоминая дрожь, пробежавшую по моим рукам, как только я вошла через ворота.

– Честно говоря, я никогда не доверял спиритическим фотографиям. Слишком много возможностей для обмана. Если духов не видно глазами, как их улавливает объектив?

Он продолжает работать, и я наблюдаю за смешением реактивов. Мистер Спенсер никогда не разрешал смотреть, как он проявляет фотографии. Будто это величайшая тайна, которой владеет только он; должно быть, боялся, что я возьму Джона и сбегу от него, открою собственный бизнес. Может, он и прав. Я внимательно слежу за Чарльзом, – он двигается легко и уверенно, даже завораживает.

Он замечает мой пристальный взгляд и говорит:

– Иди сюда, я покажу тебе, как это делается.

Он объясняет действие каждого реактива, как он взаимодействует со светочувствительным слоем пластинки и образует негатив, обратную реальность, где тёмное ставится светлым, а светлое тёмным.

Я смотрю, как появляются едва заметные очертания, надеясь, что призраки, созданные мной, достаточно хороши, чтобы обмануть его.

Чарльз резко выдыхает, когда изображение проясняется.

– Не может быть, – говорит он, замерев, изучает пластинку и жестом подзывает меня, чтобы я тоже взглянула.

На негативе я вижу бледную тень женщины возле мужчины. Её платье из ваты стало чёрным и нежно окутывает его плечи, а её глаза такие яркие.

Чарльз ополаскивает пластинку, переносит в стоп-ванну и накрывает лоток полотенцем, затем ногой распахивает дверь и выбегает в коридор. Не знаю, бежать за ним или нет, но всё равно бегу. Мне нужно знать, поверил ли он в то, что увидел.

– Мисс Элдридж! – кричит он и, не дождавшись ответа, поворачивается и заходит на кухню, где три повара готовят обед.

– Вы видели мисс Элдридж?

– Она во дворе, сэр. У дерева, – говорит один из них; Чарльз открывает боковую дверь и бежит по траве. Я иду вслед за ним спокойным шагом, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.

Джон стоит возле Маргарет во дворе, разглядывая дом. Он смотрит на меня, когда я прохожу мимо, и я поднимаю брови. Он кивает.

– В чём дело, Чарльз? – спрашивает Маргарет.

– Следуйте за мной, – говорит он, берёт её за руку и тянет через двор к широкому дубу, нависающему над стеной, где стоит мисс Элдридж.

– Он поменял свою камеру на мою, мэм. Я купил новые пластинки и хранил их в своей комнате. Я следил за каждым его движением, сам проявил фотографии и…

Мисс Элдридж не оборачивается.

– Что случилось? – спрашивает он.

– Она всё ещё очень слаба после утреннего сеанса, – говорит Маргарет. – Тонкое место никогда не