— Иди за мной, — рыкнул он. — Не то поволоку за шкирку.

Соня, спотыкаясь и едва не теряя по пути свой портфель, который так и норовил сползти вниз из трясущихся рук, последовала за ним.

Она старалась шмыгать носом потише, но мужчина не обращал на нее внимания. Его черная фигура закрывала почти весь свет от фонарей впереди, и Соня плелась в его тени, чувствуя себя слишком маленькой, чтобы ее заметила хоть одна живая душа.

Ей конец?

Что можно было сделать такими зубами? Для какой еды они были предназначены?..

Это не пьяница, не сумасшедший и не маньяк. Это чудовище.

Как же так? У нее ведь… тетрадки с домашними заданиями. Дети. Степка. Баба Валя. Мама, бабушка и дед. Они не узнают, что с ней случилось?

Что с ней случится?!

Может быть, если она побежит…

— Шевелись!

Соня подскочила на месте от грозного приказа и засеменила быстрее, яростно вытирая щеки, которые все не никак не мог высушить ледяной ветер.

Она не чувствовала ни времени, ни дороги. Она шла за мужчиной пять минут или целый час и не узнавала дома и узкие улицы. Глупая надежда сбежать больше не зажглась, сколько бы Соня ни пыталась убедить себя, как важно запоминать все, что было вокруг нее. Бесполезно же?

Голова разрывалась от страшных мыслей о том, что ее убьют или съедят заживо и перемелют крупными острыми зубами.

Мужчина втолкнул ее в черный подъезд деревянной двухэтажки и, поскрипев ключом где-то на первом этаже, потянул внутрь какой-то квартиры.

Услышав звук закрывающейся на замок двери, Соня скривила лицо в безмолвном плаче и, шатаясь, прошла вглубь квартиры, в которой пахло так же, как и от мужчины: пылью и дымом.

Вспыхнула лампочка над головой, и узкий коридор, заваленный коробками и многочисленным хламом, озарил тусклый мигающий свет.

— Ты хочешь жить? — пугающе спокойно спросил мужчина.

Соня обернулась, сглатывая слезы. В горле застревали рыдания и произнести не удавалось ни слова, поэтому она отчаянно закивала.

В глазах мужчины полыхнули алые искры, а черты его лица странно разгладились, делая его облик почти молодым. Наклонившись к сжавшейся Соне, он прорычал:

— А крови моей хочешь?

Она замешкалась всего на мгновение, пронзенная непониманием, а затем тут же замотала головой.

— Уверена?! — голос громко и душераздирающе задребезжал. — А если я твое горло прокушу?

Соня вскрикнула, в ужасе кидаясь в сторону и роняя портфель. Больно шлепнувшись на пол, она быстро-быстро засучила ногами по деревянным доскам, затем по ковру, отползая все дальше и дальше, пока не уперлась спиной в стену с такой силой, словно от ее напора каменная кладка могла поддаться и разойтись.

— Отпустите меня, — прошептала она, зажмуриваясь до разноцветных пятен перед внутренним взором.

— Крови моей хочешь? — опять спросил он, медленно приближаясь.

Наверное, рассудок в панике покинул ее голову, потому что Соня не понимала ровным счетом ничего и, понадеявшись на простейшую логику, решила, что если ответ “нет” был неверным, то надо попробовать “да”.

— Хочу, — всхлипнув, выдавила она и открыла глаза.

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе ее испить? Попроси!

Соня невидящим взглядом обвела комнату — кажется, гостиную — лишь бы не видеть так близко шерстяную потрепанную ткань костюма, в который был одет мужчина.

— Я не… я не понимаю, что вам нужно. Не убивайте меня, пожалуйста!

— Попроси крови!

— З-зач… Я… — она начала заикаться и судорожно тереть мокрые веки. — Дайте… хорошо… дайте мне вашу кровь…

Мужчина оскалился в безумной усмешке, и Соня, тут же поднявшая голову на звук, увидела, как тот полоснул длинным ногтем по ладони, с легкостью, словно ножом, рассекая кожу. Темная кровь немедленно заструилась вниз по запястью, но не успела достичь подвернутого рукава пиджака и серой рубашки под ним. Не дав Соне и шанса сообразить, что происходит, он схватил ее за затылок и склонил к раскрытой глубокой ране.

Соня трепыхнулась, замычав, и инстинктивно попыталась вырваться, но рука удерживала ее за голову слишком крепко.

— Пей, — низким и рычащим голосом сказал мужчина.

Он прижал ладонь к ее рту так сильно, что от его напора заболела челюсть.

Соня взвыла, мотая головой и чувствуя, как кровь размазывается по ее губам, заливается в рот и попадает на язык.

— Пей, ты же хотела!

Пальцы перекрыли нос, и Соня начала задыхаться и терять сознание. Однако мужчина тотчас же встряхнул ее, чтобы привести в чувство, резко дал глотнуть воздуха, а вместе с ним и крови.

Соня не понимала вкуса, но слишком ясно ощущала, как вздрагивает в глотательном рефлексе горло, как рождается в нем кашель и как поднимается вверх тошнота.

Она давилась чужой кровью, слезами и собственной рвотой, а внутри нее было пусто и безумно странно. Ничего, кроме липкого ужаса и осознания, что вся жизнь до этого момента ей, должно быть, приснилась — настолько далекой и ненастоящей она сейчас казалась. Неужели там, за окнами этого темного и пыльного дома, горел теплый свет в чужих домах, жили добрые семьи и их непоседливые дети? Неужели там люди верили, что дальше будет только лучше, не имея ни малейшего представления о том, что где-то совсем рядом могло твориться что-то чудовищное и невероятное?

Почему… она?..

Соня едва чувствовала свое тело, когда мужчина отцепил ее от своей руки и запрокинул ее голову назад, прислоняя к стене. Зато она хорошо чувствовала, как вся та мерзость, так и не выплеснувшаяся наружу, стекает вниз по пищеводу в желудок и вытолкнуть ее больше не получается.

Просидев на полу неопределенное количество времени, она наконец поняла, что сильно замерзла от холода, просачивающегося сквозь доски, и, обхватив колени мелко дрожащими руками, вжалась в угол комнаты. Слезы перестали течь и засохли на щеках, неприятно стянув кожу.

Мужчина больше никаких действий не предпринимал. Он накрыл рану какой-то не самой чистой тряпкой, отошел от Сони и грузно опустился в кресло напротив, небрежно свешивая обе руки с подлокотника.

— Звать тебя как? — спокойно и как ни в чем не бывало спросил он.

Соне казалось, что омывшая горло кровь напрочь лишила ее дара речи, поэтому она ничего не ответила и просто затравленно уставилась на мужчину.

Это же был какой-то яд? Не может быть кровь монстра не отравленной. Скорее всего она теперь умрет…

Мужчина устало вздохнул и всей здоровой пятерней потер лицо, натягивая кожу вверх и вниз. Когда его глаза открылись вновь, красная дымка в них развеялась и они приобрели обманчиво человеческие размер и цвет.

Он выглядел почти нормально и почему-то смотрел с досадой и неудовольствием