Шрифт:
Закладка:
– Кто здесь? Значит, сам пришел! Ха! – прорычала тварь. И Рехи узнал насмешливый голос.
– Саат?! – воскликнул он, совершенно обескураженный. Монстр гулко зарычал, рассмеявшись. И с той же минуты омерзительные черты подернулись волной изменений, челюсти собрались в хитро изогнутые губы, глаза заняли положенные места.
– Поздравляю, Страж. Ты меня нашел, – сладко пропел привычным тоном Верховный жрец Саат, театрально похлопывая в ладоши, с которых сочилась кровь.
«Так вот оно что… Вот оно… Вот оно что», – думал Рехи. Немало странностей он навидался, но эта была самой отвратительной из темных тайн его мира.
– Да ты и не прятался, – храбрясь изо всех сил, ответил он. Линии! Где же эти проклятые линии? Почему не подчинялись здесь? Отвага и решимость рассыпались золой с каждой новой безуспешной попыткой обуздать их.
– Не прятался? О, ошибаешься! – проговорил Саат. – Ты видел лишь часть меня, лишь удобно созданный образ. Но знаешь ли ты, кто я на самом деле?
– А мне плевать! Плевать мне, почему ты прятался за этими дверьми!
– Ты видел. Признайся, ты все видел.
– Да уж, твою настоящую рожу сложно было сейчас не заметить! Что, испортил я тебе аппетит?
Саат лишь ехидно рассмеялся, но все так же сладко, точно на очередной красивой церемонии. Красивой… Нет, это слово не подходило Бастиону. Прав оказался Ларт, который вырос в стенах этого средоточия всех пороков, воплощения самых мерзких граней почерневших душ. Удивительно, что в свое правление король полукровок не до конца превратился в подобие Саата.
«А какой Бастион я хотел увидеть? – с горечью и разочарованием думал с Рехи. – Какой город мог уцелеть возле Разрушенной Цитадели Двенадцатого Проклятого?»
– Ты пожираешь себе подобных? – бросил с вызовом Рехи. Ответ лежал на алеющем во мраке жертвенном камне. Но Саат счел важным разъяснить:
– Себе подобных? Нет. Эльфы пьют людей, потому что вы считаете себя выше их. Всегда считали, исторически. Полукровки пожирают плоть, потому что считают себя выше и людей, и эльфов. А я – выше всех! Я ваш бог! Бог пожирает того, кого захочет!
– Нет… Нет! – простонал Рехи, отступая на несколько шагов. Спокойный голос Саата вибрировал, отражаясь от стен сотнями вздохов, гул которых поднялся вслед за его словами.
– Да. Это ради их блага, – ответил убежденно Саат. – Видишь ли. Черным линиям нужна подпитка.
– Но ведь ты… Ты!!!
Рехи больше не думал, он кинулся вперед на врага, вооруженный лишь клыками и природной ловкостью. Клубок безумных чувств воплотился в дикую ярость. Так же он атаковал ящера после урагана. Так же подрубал ноги громиле на камнеметном орудии, когда несся на Ветре в пылу битвы. Так же останавливал стрелы и сокрушал врагов. Он привык сражаться с теми, кто во много раз превосходил его по силе. Сражаться и побеждать.
Саат не заслуживал пощады. Рехи слепо верил, что в последний момент ему на выручку вновь придет навык управления линиями. Всегда получалось, в самый последний миг. Но Саат стоял, сытый и умиротворенный, безмятежное торжествующее чудовище, которое прекрасно знает каждый шаг ничтожного противника.
Рехи столкнулся с незримой преградой. Она подкинула его вверх, а потом с силой отшвырнула и ударила спиной о стену. Сквозь позвоночник прошел заряд острой боли, выбив из горла сдавленный стон. Помятые легкие превратили его в жалкий писк, насмешку над яростным боевым кличем, который сопровождал короткий бросок.
– Надо бы приклеить тебя, а потом съесть, как я делал это со всеми твоими предшественниками.
«Ничего, ничего… Давай, Саат, оставайся тут, со мной. Лойэ просила прикрывать отход. Она знала, что я соглашусь. Она знала, что я не выберусь из Бастиона. Лойэ, как же ты хитра! Ничего. Ради Натта будь еще хитрее! Перехитри всех стражников, пока главный монстр доламывает меня!» – заклинал Рехи, медленно приходя в себя. Он ожидал долгих изощренных пыток, предполагал, что Саат пришпилит его к стене и примется истязать черными линиями. Но магические веревки внезапно отпустили, и Рехи упал на четвереньки.
– Правильно, раб, кидайся мне в ноги! – глумливо одобрил Саат и ощутимо пнул под дых. Рехи же почуял свободу и забыл о боли. Он взвился стремительно, как вспышка молнии, метя в глаза, нацеливая острые зубы в шею. Еще чуть-чуть! Последний рывок, как обычно! Всегда срабатывало – на грани поражения, за гранью усталости.
Враг был совсем рядом, в паре шагов, но точно растворялся и ускользал едким дымом. Рехи кинулся на него еще раз, решив, что линии – черные или белые – уж наверняка помогут ему в этот раз, потому что он дошел до самого предельного предела. Дальше просто некуда! Ужас и ярость смешивались в нем безумным исступлением. Он хватался за воздух и думал, что хлещет Саата черными линиями, как кожаным ремнем с тяжелой пряжкой, сбивает с него образ благостности, обнажая жвала чудища.
Картинки мелькали и растворялись в ярчайшей темноте. Гнев доводил до слепоты, Рехи не желал признавать, что столкнулся с более сильным противником. Его пожрал голод славы, он уже привык, что в Бастионе все ему поклоняются, все изумляются его силе. Он потерял осторожность, а потому при очередном неловком выпаде Саат подкинул его, заставив врезаться в кованые двери и улететь за порог. Притачанные к драконам девы безучастно кривили застывшие плаксивые лица. Фальшивая печаль героинь старых сказок превратилась в насмешку, когда Рехи неловко завис над пропастью, цепляясь одной рукой за выщербленный карниз ступени. Под ним зиял разлом в несколько обрушенных этажей, который заканчивался острыми пиками нагроможденных плит и вывороченных балок.
– Страж! – взвизгнула телохранительница по ту сторону пропасти. Ведала ли она о том, что творилось в секте, которой служила? Лойэ вот не знала поначалу, тоже продав свой навык владения клинком. Ей повезло вовремя прозреть. И Рехи поначалу не догадывался, а теперь висел над разверзшейся пустотой, цепляясь не за узкий карниз, а за слабую надежду: Лойэ уже увела за стены отряд прозревших, прочь из Бастиона.
– Уходи, – негромко приказал телохранительнице вышедший из темной залы Саат. Он уже успел облачиться
