службы следовало задержать до 1 октября 1940 г. Средний начсостав запаса строевых частей предлагалось уволить после выпуска курсантов военных училищ[1410]. Всего по состоянию на 15 февраля 1940 г. в стране имелось 785 596 человек запасных 2‐й категории, к которым относились мужчины, не служившие в армии, и состоящие на воинском учете женщины (медики, ветеринары, техники и т. п.)[1411]. Считалось, что из них можно было направить в кадр Красной армии 441 322 человека, однако было решено призвать лишь 250 тыс. человек[1412].

В апреле – мае 1940 г. было уволено 302 976 человек приписного состава[1413]. 24 мая 1940 г. нарком обороны утвердил «План комплектования Красной армии по оргмероприятиям и увольнения приписного состава», согласно которому подлежало увольнению 691 220 человек приписного состава. В тот же день был утвержден план призыва 250 тыс. человек военнообязанных 2‐й категории запаса[1414]. 3 июня 1940 г. нарком обороны издал приказ № 0110, согласно которому следовало «задержать до особого распоряжения средний и старший начальствующий состав запаса», до 1 ноября 1940 г. красноармейцев призыва 1937 г., а увольнение младшего начсостава и рядовых запаса, «призванных на большие учебные сборы, производить постепенно и закончить к 15 августа»[1415]. В тот же день Указом Президиума Верховного Совета СССР красноармейцы призыва 1937 г. задерживались в армии до 1 января 1941 г.[1416]. В июне 1940 г. из армии было уволено всего 71 845 человек, поскольку в условиях подготовки и проведения Прибалтийской и Бессарабской кампаний сокращение личного состава было свернуто.

С начала июля 1940 г. согласно директивам наркома обороны увольнение приписного состава запаса возобновилось. Из имевшихся на 1 июля 839 400 человек приписного состава было уволено 830 299 человек, из них в июле – 446 952 человека, в августе – 254 035 человек, в сентябре – 24 947 человек, в октябре – 76 719 человек, а с 1 по 10 ноября – 27 646 человек[1417]. На 10 ноября осталось задержанными 9 101 военнослужащих, которых надлежало уволить до 1 января 1941 г.[1418]. 20 января 1941 г. нарком обороны издал приказ № 023, согласно которому «отвечающий требованиям службы» начальствующий состав запаса, задержанный до особого распоряжения приказом от 3 июня 1940 г., следовало зачислить в кадры Красной армии. Все остальные подлежали увольнению «в запас к 15 февраля 1941 г.»[1419].

На основании постановления СНК СССР от 4 июля 1940 г. нарком обороны 10 июля издал приказ № 196 о переучете рядового и младшего начальствующего состава запаса и лиц с 19 до 50 лет, освобожденных от службы в армии, на территории СССР в период с 1 августа по 5 сентября 1940 г. Одновременно следовало произвести медицинское освидетельствование лиц, годных с нестроевой службе, 40—50-летних, и 19—50-летних тех национальностей, которые не состояли на воинском учете[1420]. 6 ноября 1940 г. нарком обороны издал директиву о проведении с 5 января по 15 февраля 1941 г. приписки к призывным участкам граждан 1922 года рождения, лиц, имеющих законченное среднее образование, и учащихся 10‐х классов средних школ и выпускных курсов техникумов 1923 года рождения, не приписанных граждан старших возрастов и лиц 1920–1921 годов рождения в Западной Украине и Западной Белоруссии. Приписка на территории Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины должна была проводиться позднее[1421].

Таблица 37. Изменение численности Красной армии[1422]

Увольнение приписного состава привело к тому, что с осени 1940 г. списочная численность Красной армии была ниже штатной. Правда, в дальнейшем в связи с новыми формированиями и штатная, и списочная численность армии росли (см. таблицу 37). С 25 марта по 5 апреля 1941 г. по всем военным округам, кроме ПрибОВО и ДВФ, был произведен частичный призыв в Красную армию граждан, родившихся после 1 сентября 1921 г. и не прошедших призыв в 1940 г. Всего было призвано 394 тыс. человек. Призыв прошел организованно, в строго установленный срок, без огласки в печати и на собраниях. О предстоящем призыве был осведомлен только узкий круг местных партийных и советских руководителей – секретари и заведующие военными отделами крайкомов, обкомов, райкомов и горкомов партии, председатели исполкомов и начальники органов НКВД и милиции. Никаких приказов о явке призывников на пункты не издавалось, извещались они только персональными повестками. Призывные пункты были оборудованы только с внутренней стороны, никаких плакатов и лозунгов с внешней стороны не вывешивалось[1423].

С 15 мая 1941 г. начался призыв приписного состава запаса на БУС, которые должны были продлиться до 1 июля. Всего к 22 июня 1941 г. было призвано 805 264 человека, что составляло 24 % от контингента призываемого по мобилизации, и численность Красной армии вновь превысила 5 млн человек[1424].

Еще одной важной проблемой истории советских вооруженных сил накануне войны является вопрос о последствиях репрессий в офицерском корпусе. К сожалению, эта тема до сих пор широко используется в политико-идеологической борьбе, и как уже было показано в литературе[1425], несмотря на значительное количество исследований, все еще далека от окончательного решения.

Большинство привычных тезисов в литературе, посвященной этим проблемам, являются преимущественно пропагандистскими и не подтверждаются документами. Исследования судеб военачальников, осужденных по «делу Тухачевского», показали, что хотя эти люди, видимо, не совершали инкриминируемых им преступлений, они стали жертвами борьбы внутри советской военно-политической элиты. В литературе широко распространена версия бывшего шефа СД В. Шелленберга о том, что именно сфабрикованные германскими спецслужбами документы привели к репрессиям в Красной армии. Однако современные исследования не подтверждают ее. Собственно, неизвестно даже, существовали ли эти документы вообще[1426]. Некоторые исследователи полагают, что репрессии 1935–1938 гг. явились отражением реальных разногласий в советском руководстве по вопросам внутренней и внешней политики, что, естественно, обострило взаимоотношения между военной, с одной стороны, и бюрократической и экономической элитами – с другой[1427]. К сожалению, эти проблемы все еще остаются слабо изученными[1428].

Также практически не исследованы взаимоотношения внутри офицерского корпуса. Как правило, наиболее популярной является версия о борьбе в высшем комсоставе двух тенденций: «мотористов» (М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич и др.) и «кавалеристов» (К.Е. Ворошилов, С.М. Буденный и др.). Однако, поскольку армия в 1930‐е годы постоянно насыщалась новыми техническими средствами борьбы, остается неясным, насколько эта версия соответствует действительности. Попытки приписать Сталину непонимание важности механизации армии наталкиваются на его собственное утверждение: «чтобы отстоять свое существование, страна должна иметь квалифицированную армию… Должна быть постоянная, обученная, квалифицированная армия, подкованная на все четыре ноги,