в нём будем хранить?

— Всё! — Сказал малый. И выпил нектар.

— Я думаю в нём можно хранить всякие милые безделушки. — Сказал рядом стоящий верзила из деревни великанов.

— Главное, что бы о них не узнал верховный жрец. — Сказал другой верзила.

— Не узнает, мы спрячем его под статуей великому святому.

— Больно нужны, великому святому, твои безделушки. — Сказал малый и стукнул верзилу кружкой по лбу.

— Хватит мальчики. — Сказала вдова.

— А чего он дерётся. — Пожаловался верзила.

— А ты не встревай со своими безделушками. — Ответил малый.

— Тихо. — Снова сказала вдова. — Проявите уважение, вы на похоронах.

— Вау. — Закричал длинный. — На настоящих похоронах. — Он выхватил дуделку и загудел в неё.

— Тише. — Снова сказала вдова. — На похоронах не шумят.

— А что делают. — Спросил Верзила.

— Молчат, и думают.

— А думать это как? — Спросил длинный.

— Молча. — Сказал малый и стукнул его кружкой по голове.

— А ещё на похоронах говорят речи. — Сказала вдова.

— Я скажу речь. — Сказал малый и залез на гроб. Друзья мои, я должен признать, что покойный был, не далёким человеком. Именно поэтому зашёл так далеко, как не заходил до него ещё никто. Если не считать остальных пациентов нашего психоневрологического диспансера. Так вот, когда покойный в первый раз переступил порог нашего благословенного мира.

— Простите, а как покойный мог переступить порог мира, если он покойный? — Спросил великан.

— Действительно, это требует разъяснения. — Сказал длинный, и прикрыл рукой свой лоб.

— Да, несомненно, требует. — Протянул маленький, круглый человек во фраке. — Ведь если покойный, как выразился предыдущий оратор, был действительно покойный, то он никак не мог переступить порог никакого мира. Поскольку он был покойным. — И он выпустил кольцо пара из двух зелёных ноздрей.

— А как же тогда? — Спросил длинный. И все посмотрели на человека во фраке.

— Впрочем, можно предположить, что покойный на тот момент ещё не был покойным, тогда он мог переступить порог нашего мира. — Сказал человек во фраке.

— А был ли он на тот момент покойным? — Спросил Великан.

— Этот вопрос не требует разъяснения, так как покойный на тот момент был… — Человек во фраке застыл, и взгляд его остановился.

— Ну, так, что? — Завертелся великан. — Был, или не был.

— Судя по покойному, он был. — Сказал Длинный.

— А может и не был. — Возразил один из великанов.

— Но как же так? Вот перед нами покойный, он есть?! Значит он, был?! — Сказал Длинный.

— А может быть и не был. — Снова возразил один из великанов.

— Как так может быть?! — Завопил длинный. — Это утопия. Ведь если он есть, значит, он до этого был?!

— Это ничего не доказывает. — Сказал один из великанов. — Вот у вас на лбу, шишки нет?!

— Нет. — Ответил длинный, пощупав свой лоб.

— А теперь есть. — И великан со всего размаху треснул длинного по лбу.

— Действительно. — Нащупав шишку, сказал длинный. — Есть.

— Вот! Что и требовалось доказать!

— Не спорьте. — Сказала вдова. — Лучше вспомните о покойном, что ни будь хорошее.

— Я, как только увидел покойного, сразу подумал, какой он хороший. — Сказал великан. — И замолчал.

— Что, всё? — Спросил малый.

— Да, а что ещё?

— Не знаю. — Сказал Малый, и опрокинул кружку нектара себе на голову.

— Ладно, пора прощаться. — Сказала вдова.

— Прощай друг. — Завопил длинный. И зарыдал, стуча головой о гроб. Великаны засыпали яму землёй, и стало темно.

Когда я очнулся, солнечные лучи щекотали мне веки. Я открыл глаза. Длинный парень в больничной пижаме крикнул мне.

— С возвращением дорогой.

— Привет чудило — Сказал другой, маленький, но очень вертлявый. Дверь открылась, и в палату вошли двое верзил, в белых халатах.

— Что пришёл в себя? — Спросил один из них. — Я дёрнулся, и понял, что привязан крепко к кровати.

— Вести себя будем хорошо? — Спросил второй верзила, развязывая ремни.

— А то смотри, можем тебя не распаковывать. — Они засмеялись, освобождая меня от ремней. А потом в палату вошла она. Она принесла мне кашу. Каша была серая подёрнутая жёлтой плёнкой растопленного масла. Вкус был нейтральный с небольшим привкусом прогорклости. Я ел кашу, и смотрел на неё. Она ставила длинному катетер. Я следил за её движениями, и ничего мне в жизни, больше было уже не нужно.

Маленький человечек

У меня в голове живёт маленький человечек. Но он настолько маленький, что его никто, никогда не видел. И даже на рентгене его не видно. Вот насколько он маленький.

— Глупости — Скажете вы. — Человечек, которого никто, никогда, не видел. Очередная фантазия.

— А вот и нет! — Отвечу я вам. Есть один человек, который доказывает существование маленького человечка при каждой нашей встрече.

— Кто? — Спросите вы.

А я отвечу. — Мой психиатр. — Всякий раз, когда я прихожу к нему на приём, он спрашивает.

— Как там наш маленький человечек? — Хорошо. — Отвечаю я ему.

Мой маленький человечек, большой выдумщик.

Чего только он не выдумывает. Вчера, например, он мне рассказал такую историю.

Матильда

Матильда проснулась опутанная тонкой сетью, своих длинных волос. Она попыталась освободиться от них. Но волосы ещё сильнее стянули её. Они оплели её тело, влезли в нос, в уши, и даже в рот, не давая Матильде дышать. Казалось ещё чуть, чуть, и она задохнётся как птица спутанная силками. И возможно так бы и произошло, если бы не ножницы, что лежали под её подушкой. Хорошо, что каждый вечер перед сном, Матильда клала ножницы под подушку. Этому её научил один цирюльник. Послушай — говорил он — Однажды твои волосы сыграют с тобой злую шутку. Потому держи под своей подушкой хорошие ножницы. — Так и случилось. Волосы связали Матильду, и если бы не ножницы, она бы погибла, а так несколько взмахов стальными крыльями, и Матильда свободна. По крайней мере, до следующей ночи. Когда волосы снова отрастут, и опутают её вновь.

Освободившись от волос, Матильда посмотрела в зеркало. Остатки волос торчали из головы, короткими пучками, как выщипанная козами трава. Матильда тряхнула головой и потянулась за расчёской. Она тянулась за ней так усердно, что руки, шея, и все остальные части её тела вытянулись, подобно резинке, которую растягивают, два вола, запряжённые в неё, и двигающиеся в разные стороны. До тех пор, пока резинка не начала снова сокращаться, увлекая за собой бедных волов. Наконец резинка вернулась в своё исходное состояние, а быки так стукнулись друг о друга, что повар, приготовил из них прекрасный бифштекс, украшенный перьями розового фламинго. Матильда надела бифштекс на голову, и вышла на улицу.

— Всё, как и всегда — сказала Матильда, оглядевшись вокруг. —