– Сатирическая аллегория, – поправил его Гровс.

Замолчав, они устремили взгляды вслед ганимедянам, толкающим платформу с шаром в сторону выхода, к трапу космического грузовика, поджидающего снаружи.

Нянюшка[31]

– Вспоминаю сейчас былое, – вздохнула Мэри Филдс, – и просто диву даюсь: как мы только росли без Нянюшкиных забот?

Сомнений быть не могло: с появлением Нянюшки жизнь в доме Филдсов изменилась самым радикальным образом. С той минуты, когда детишки открывали глаза поутру, и до последнего сонного клевка носом под конец вечера Нянюшка была рядом, следила за ними, пеклась о них, заботилась об удовлетворении всех их потребностей.

Отправляясь на службу, в контору, мистер Филдс твердо знал: с его детьми не случится ничего дурного. Жену его, Мэри, Нянюшка избавила от бессчетных хлопот и тревог. Больше ей не приходилось самой будить детей по утрам, одевать их, следить, чтобы оба умылись, позавтракали и так далее. Не приходилось даже отводить их в школу, а после школы, если дети не сразу являлись домой, ни к чему больше было беспокойно расхаживать из угла в угол, тревожась, не стряслось ли с ними беды.

Разумеется, баловать подопечных Нянюшка даже не думала. Если дети требовали чего-либо абсурдного или небезопасного – к примеру, весь запас конфет из ближайшей кондитерской лавки или мотоцикл патрульного полисмена, – воля Нянюшки оставалась твердой как сталь. Подобно хорошей овчарке, она точно знала, когда желаниям овец нельзя потакать ни в коем случае.

Детишки – оба – души в ней не чаяли. Однажды, когда Нянюшку пришлось отправить в ремонтную мастерскую, они плакали без умолку, и ни матери, ни отцу не удавалось утешить их. Но стоило Нянюшке наконец вернуться домой, и все снова пришло в порядок, причем как раз вовремя – миссис Филдс к тому времени совершенно выбилась из сил.

– Господи, – вздохнула она, рухнув на диван, – что бы мы только без нее делали?

Мистер Филдс поднял взгляд.

– Без кого?

– Без Нянюшки.

– Ну, это одному только Господу известно.

Разбудив спящих детей негромким мелодичным жужжанием в паре футов от изголовий кроваток, Нянюшка следила, чтобы оба поскорее оделись, а потом вовремя, с умытыми лицами, в ничем не омраченном расположении духа спустились к завтраку. Если они начинали капризничать, Нянюшка не отказывала им в удовольствии съехать вниз верхом на ее спине.

О таком развлечении можно было только мечтать! Почти как «русские горки». Бобби с Джин держались за Нянюшку изо всех сил, а та плавно катила по лестнице, забавно переваливаясь, кренясь с боку на бок.

Завтрак Нянюшка, конечно же, не готовила, это делала кухня. Нянюшка просто держалась рядом, присматривая, чтоб дети поели как следует, а после, по завершении завтрака, наблюдала за приготовлениями к школе. Когда учебники были собраны, а дети причесаны и опрятно одеты, Нянюшке предстояло самое важное из дневных дел: благополучно довести их до школы по оживленным улицам.

Чего-чего, а опасностей на улицах большого города имелось немало – вполне достаточно, чтобы не ослаблять бдительность ни на минуту. Взять хоть бизнесменов, мчащихся на работу в скоростных ракетных автолетах! А тот раз, когда к Бобби пристал хулиган? Один удар правым бортовым манипулятором – и забияка пустился бежать, воя на бегу во всю глотку. А тот раз, когда с Джин – одному небу известно, с какими целями – завел разговор встречный пьяница? Его Нянюшка свалила в канаву одним мощным толчком металлического плеча!

Порой, если дети задерживались у витрины какого-нибудь магазина, Нянюшке приходилось мягко подталкивать их, подгоняя вперед. А если, случалось иногда и такое, дети опаздывали к началу занятий, Нянюшка сажала их на спину и, жужжа двигателем, шлепая по асфальту лентами гусениц, неслась к школе на полном ходу.

После уроков Нянюшка тоже не отходила от детей ни на шаг, руководила их играми, присматривала за ними, если требовалось, защищала, а когда становилось поздно и вокруг начинало темнеть, оттаскивала их от товарищей по играм и вела к дому.

И будьте уверены, как только миссис Филдс накрывала на стол, в парадную дверь вбегали Бобби и Джин, сопровождаемые ворчливо, укоризненно жужжащей Нянюшкой. Как раз вовремя, к ужину! Только по-быстрому забежать в ванную, сполоснуть лица и руки.

А ночью…

Мэри Филдс помолчала, слегка нахмурившись. По ночам…

– Том? – окликнула она мужа.

Супруг поднял голову, взглянул на нее поверх газеты.

– Что?

– Я хотела поговорить с тобой кое о чем. Дело очень уж странное. Странное и непонятное. Конечно, я в этих механических штуках совершенно не разбираюсь, но, Том… по ночам, когда все мы спим и в доме тихо, Нянюшка…

Снаружи донесся топот.

– Мама!

В гостиную вприпрыжку вбежали Бобби и Джин, раскрасневшиеся и сияющие от удовольствия,

– Мама, мы всю дорогу до дома бежали с Нянюшкой наперегонки и победили!

– Победили, – подтвердил Бобби. – Обогнали ее.

– Бежали куда быстрей, чем она, – добавила Джин.

– Но где же Нянюшка, дети? – спросила миссис Филдс.

– Сейчас придет. Привет, пап!

– Привет, ребята, – откликнулся Том Филдс.

Склонив голову на сторону, глава семейства прислушался. Из-за парадной двери слышался странный скрежет и необычное, прерывистое жужжание. Мистер Филдс улыбнулся.

– Вот и Нянюшка, – сказал Бобби.

И вправду, в гостиную въехала Нянюшка.

Мистер Филдс окинул ее пристальным взглядом. Нянюшка неизменно вызывала в нем живой интерес: имелось в ней нечто загадочное, интригующее. Тишину в гостиной нарушал только странно ритмичный скрежет ее металлических гусениц о дубовый паркет. Подъехав поближе, Нянюшка замедлила ход и остановилась прямо перед ним, в паре футов от его кресла. Глаза ее – фотоэлементы на гибких, упругих проволочных стебельках – не мигая, уставились на него, задумчиво покачнулись, и Нянюшка отвела взгляд в сторону.

Корпус ее имел форму сферы – большой металлической сферы, сплюснутой снизу. Поверхность шара покрывал слой тускло-зеленой эмали, местами выщербленной, отколовшейся за время службы. Кроме стебельков с глазами, на виду не оставалось почти ничего. Гусениц было не разглядеть. По бокам корпус украшали контуры двух лючков: из них Нянюшка, когда нужно, выпускала наружу телескопические электромагнитные манипуляторы. Спереди корпус сужался и был защищен дополнительным слоем брони. Такая же дополнительная пластина брони защищала корму, что придавало Нянюшке немалое сходство с боевой машиной – своего рода танком, а может, округлой формы ракетопланом, совершившим посадку на землю. Или с каким-нибудь насекомым, с так называемой мокрицей.

– Давай! – завопил Бобби.

Нянюшка тут же пришла в движение, чуть повернулась на месте, впившись в пол гусеницами. Один из ее боковых лючков отворился, наружу