Несколько минут – и мы влетели в околицу Ак-Маная и обогнули станцию. Деревня снова в наших руках. Огневой бой кончен, красные бежали, оставив много убитых. Со стороны добровольцев потерь почти нет. У преображенцев с десяток убитых и раненых. У лейб-драгун трофеи следующие: три красных солдата железнодорожного советского полка зарублены во время атаки. Их трупы валяются у самой околицы. Вольноопределяющийся из Бердянска наотмашь зарубил на ходу одного из них и вмиг отобрал у него наган с патронной лентой. У нас четверо раненых, из коих один колонист тяжело, пулей в шею. К вечеру, снова в том же татарском доме, спешно залечиваются сделанные атакой хозяйственные раны – чинится амуниция, чистят винтовки. Готовятся к возможному повторению предыдущего, учитывая стремление красных из прибывшего свежего отряда матроса Дыбенко во что бы то ни стало подарить ему Ак-Манайские позиции, прикрывающие богатый для грабежа Керченский район.

Таким образом, в постоянном ожидании нового наступления на Ак-Манай, как сообщают сведения контрразведки у квартирмейстера полковника Генерального штаба Аметистова, пробыли лейб-драгуны в Ак-Манае до 6 мая. В это время произошли внутренние изменения в боевой группировке Азовского отряда генерала Боровского. Вместо ушедшей в Керчь на подавление вспыхнувших там нападений бандитов из каменоломен по указке большевиков гвардейской пехоты полковника Стесселя, его сменили части Сводно-Кавказского кавалерийского полка полковника П.В. Попова. Все конные части (кирасиры и драгуны) вошли в состав конной бригады вновь назначенного полковника Миклашевского. Последний сменил со своим штабом дивизию генерала Слащова, переброшенную на железную дорогу, в Донецкий каменноугольный район, в группу генерала Май-Маевского. Боевую службу лейб-драгуны несли ту же, изредка с одобрения нового штаба (полковника Шукевича) посылали разъезды, пройдя верст 30, доносили, что охранение красных матросов занимает высоты у села Чакрак (60 верст с северу по стрелке), а до последнего населенного пункта участки солеварен совершенно свободны. Только раз, а именно наутро 30 апреля, появившаяся группа, слой около двух эскадронов, была встречена пулеметным огнем Северских застав и сейчас же ушла по стрелке обратно.

Попытка красной пехоты в конце апреля завладеть железнодорожной линией была снова отбита снарядами судовых союзных орудий, с большими потерями. Лейб-драгуны отходили на этот раз снова в каменоломни у моря, и вернулись в Ак-Манай на следующий день без боя.

В апреле прибывают в эскадрон ротмистр Коптев, полковник Александровский и корнет Келеповский. Сотник Гевлич командирован в Бердянск во 2-й эскадрон. Ротмистр Коптев командирован в Екатеринодар.

6 мая – день общего наступления

4 мая лично прибывший в Ак-Манай начальник штаба полковник Шукевич передает приказ о наступлении вновь сформированного так называемого Арабатского отряда под командою полковника Римского-Корсакова. Отряд этот, состоящий из лейб-гвардии Драгунского эскадрона с приданным ему пешим полуэскадроном Сводно-кирасирского полка, кирасир Ее Величества (поручика Максимова), двумя катерами, «Барабанщиком» и «Верой», вооруженными легкой пушкой и 4 пулеметами (плоскодонные, они должны двигаться по мелкому Сивашу); со стороны Азовского моря отряду должны содействовать огнем и всячески помогать связью с английской эскадрой, передвигающейся на север вдоль стрелки, параллельно движению Арабатского отряда, вооруженные пароходы «Гидра» и «Граф Игнатьев».

Полковник Римский спешно посылает меня в Керчь к начальнику гарнизона, генералу Ходаковскому[476], выпросить из арсенала оружие, а у «мага и чародея», преображенца полковника Моллера (заведующий хозяйством Сводно-гвардейского батальона), «вымолить возможно больше денег на покрытие старых авансовых счетов, а то постоянно меняющееся и, когда нужно, исчезающее интендантство (полковник Рейнгард) ни денег, ни довольствия не отпускает – мы-де, мол, дивизии больше не принадлежим, – новых снабжающих бригаду учреждений еще не создано», лейб-драгуны замечательно метко ищут источник снабжения. Пробыв 2 дня в Керчи, я получил, после бурного объяснения с генералом Ходаковским, штук 30 разных ружей и патронов к ним вполне достаточное количество. «Маг и чародей» ухитрился найти возможным выдать нам около ста тысяч донских купюр в счет авансовых счетов.

14 мая я спешно догонял с несколькими дружно приставшими ко мне добровольцами-гимназистами и призывными из Ак-Маная отряд по стрелке. Догнать лишь его удалось в Чакраке, а без меня произошло следующее печальное событие, рассказанное мне очевидцами. 6 мая, согласно положенному, бригада полковника Миклашевского, поддержанная с севера Симферопольским и Феодосьевским полками[477], перешла в наступление к Грамматикову. Терпя сразу большие потери (между ними ранены сам полковник Миклашевский и полковник Попов), бригада и пехота штыковым ударом заняла Владиславовку и Грамматиково. На 3-й день уже с боем шла на Джанкой…

Крымский конный[478] (полковник Туган-Барановский[479]), Сводно-Кавказский (полковник князь Чавчавадзе) и Кирасирский (полковник Данилов) полки атаковали с юга и занимали весь район до Феодосии.

Отряд полковника Римского, выдвинув полуэскадрон полковника Александровского головной заставой и перетащив волоком через стрелку в Сиваш катер «Барабанщик» и еще другой, сделал в первый же день 30 верст без боя.

12 мая – дело у хутора Чабаненко

На рассвете полуэскадрон, шедший в голове, обстреляв заставу красных, отбросил их к Чакраку. 10-го, после перестрелки, длившейся сутки, красные, занимавшие высоты к северу от Чакрака, отошли за Сиваш, а полуэскадрон занял деревню. Штаб отряда расположился в доме гостеприимного священника. Полуэскадрон полковника Александровского 11 мая, выдвинув охранение несколько пеших постов вдоль Сиваша и поперек стрелки, занял к вечеру хутор Чабаненко (8 верст к северу от села Чакрак). В сумерки посты проверил поручик Озеров и остался на самом важном – левофланговом. В хуторе, вместе с полковником Александровским, оставался его младший офицер корнет Келеповский. У самого хутора случайно стал с 2 «гочкисами» и 4 пулеметами пароход «Гидра», под командой мичмана Севастьянова[480], с 12 человеками экипажа. Англичане оставались еле видными в море точками. Пароходы «Вера» и «Граф Игнатьев» и катера на Сиваше были задержаны на линии села Чакрак. Кирасирский полуэскадрон, выступивший пешком, был еще на полпути.

В 11-м часу ночи посты открыли стрельбу, и загрохотали залпы и пулеметы со стороны Сиваша. Со среднего поста прибежал лейб-драгун и донес, что впереди наступает цепью большевистский десант, силой человек в 300. Как они высадились на берег и неслышно подошли, не удалось вовремя заметить, так как стояла абсолютно черная ночь, а ветер дул на Сиваш. Тотчас же заняв окружающий хутор, частокол и лошадей спрятав во дворе, где было два выхода, полковник Александровский открыл огонь пачками. В то же время в самый центр большевиков было выпущено по личному почину мичмана Севастьянова, сразу оценившего обстановку, несколько очередей и пушек и пулеметных лент. Результат получился поразительный. Опешившие красные, думая уже забрать кадет голыми руками, дрогнули и, повернув, стали палить пачками друг в друга, в упор, ничего не видя