Андрей Род. Баташев был высокого роста, брюнет; в смуглых, правильных и красивых чертах его лица виднелась гордость, сила и мощь; прожил он очень долго; год смерти его неизвестен.

Ниже в стихах следует характеристика другой личности, тоже вышедшей из купечества, именно К. В. Злобина, сына знаменитого в екатерининское время откупщика-благотворителя В. А. Злобина. Отец последнего был крестьянин и служил писарем в Малыковской волостной избе; прежняя его фамилия была Половник, но так как он отличался буйным и задорным характером, то от своих односельчан и был прозван Злобою или Злобиным; эта уличная кличка впоследствии и перешла в его фамильное прозвание.

Родоначальник фамилии Злобиных прежде тоже исправлял должность отца своего и был так же беден, как он, ходил в холщовом халате и поярковой шляпе и к тому же еще заикался в разговоре, но нравом он был не таков, как отец, и не только не пил водки, но берег каждую копейку и скоро успел накопить небольшой капиталец. С приездом в Поволжский край генерал-прокурора князя А. А. Вяземского Злобин умел понравиться князю; покровительствуемый им, он сделался городским головою, потом вскоре Вяземский вызвал его в Петербург и предложил ему взять винные откупа.

Злобин, при помощи князя, взял откуп; тут счастие повезло ему, и он из бедного мещанина сделался миллионером.

Злобин держал вино на откупу в нескольких восточных губерниях России и в Сибири; он имел также на откупу соль из Эльтонского озера и других понизовых озер. Злобин вместе с надворным советником Чоглоковым был также откупщиком игральных карт во всей России.

Живя в Петербурге, он вошел в связи с государственными людьми; по словам Костомарова[213], его приветливость, добродушие и роскошные обеды привлекали к нему толпы гостей. Памятником его возвышения и его необыкновенной деятельности остается прежнее село Малыковка, теперь город в Саратовской губернии Вольск.

Есть предание, что Екатерина хотела назвать это село Злобинском, но что Злобин отказался от этой чести и предложил вместо этого название Екатериновольска (как учрежденного волею Екатерины), откуда будто бы и произошло настоящее имя этого города[214].

Как много Вольск обязан Злобину, видно между прочим из того, что когда после бывшего там пожара правительство готово было назначить жителям пособие, то они отозвались, что благодаря щедрости своего согражданина не нуждаются в помощи от казны. Злобин не любил обязательств на бумаге и говорил, что обоюдное честное слово драгоценнее и крепче всяких бумажных сделок. Вследствие этого его доверенные лица часто обманывали его. Когда ему замечали об этом, он говорил, что у него не достанет духа показать недоверие к тому, кого он прежде облек своим доверием, что это значило оскорблять его и что, если бы подозреваемый оказался невинным, совесть не давала бы ему покоя до смерти. Один из его агентов в Сибири представил дела в самом жалком виде, но одна генеральша приезжает к Злобину и говорит ему, что этот агент торгует у ней медный завод; как ни был удивлен этим известием Злобин, но спокойно сказал: «Ваше превосходительство, можете продать ему». Вслед за тем Злобин отправился в Сибирь, призвал своего агента, обличил в воровстве и прогнал его; этим ограничилось его мщение.

Вся семья Злобина были заклятыми раскольниками, и когда ближние обличали его, что он ходил в нашу церковь, то он им отвечал: «Я христианин и принадлежу душою всем церквам, где призывается имя Христово»[215].

Злобин пережил свое благополучие: неудачные винные откупа в 1812 и 1813 годах, затем недостаток соли в озерах и недобросовестность его агентов подорвали его коммерческое могущество, и он был объявлен банкротом, и все его состояние продано с молотка.

Есть предание, что причиною его падения было одно неуместное и заносчивое слово, сказанное им во время неудач государственному сановнику; по другим рассказам, сановник этот был граф Гурьев и случай этот произошел у тогдашнего министра Кочубея. Злобин незаметно крупно заспорил с Гурьевым и, раздраженный спором, бросил в него булкой. Присутствовавший тут обер-полицеймейстер, желая отвлечь спорщика, сказал ему:

– Поезжайте домой, Василий Алексеевич, в вашей квартире пожар, ваши откупные дела горят.

– Вы обер-полицеймейстер, – отвечал Злобин, – ваша обязанность быть на пожаре, а не мне.

Гурьев впоследствии вспомнил про обиду и когда вместо Кочубея сделался министром, то немедленно потребовал от Злобина уплаты всех неустоек по откупам, которые до этого отсрочивал Кочубей; это-то и разорило Злобина. Злобин был последний в России «именитый гражданин»[216], звание это он носил по смерть: император Александр I именным своим указом оставил ему одному это звание.

Сыну Злобина, Константину Васильевичу, пресненский стихотворец посвящает следующее:

Вот и немец милотворный

Злобин рожицу несет.

Королевич Бова вздорный,

С карусели он бредет.

Злобин, к которому относится это послание, был человек многостороннего образования. Державин, у которого он числился на службе, выразился о нем так[217]:

Поэт душой, купец породой —

Двояк в себе с твоей свободой… и проч.

Злобин воспитывался в Сарепте, у немецкого пастора, знал древние и новые языки, занимался литературой и оставил в печати несколько стихотворений.

Женат он был на англичанке Марианне Стивенс, родной сестре жены графа Сперанского. Злобин был масоном, покинул гражданскую службу в 1803 году. За учреждение в родном городе Вольске училища, под названием «Пропилеи», он получил от императора Александра I орден Св. Владимира 4-й степени; умер он ранее своего отца, в 1813 году. Последний скончался в 1814 году от горя, что потерял нежно любимого сына.

Затем ниже в стихотворении находим имя поэта Карина, про которого стихотворец пишет:

За Барановой унылой

Тихо селезень плывет:

То поэт наш, Карин милый,

По-гвардейски он идет…

Ф. Г. Карин, друг поэта Кострова, отставной военный, богатый помещик, сибарит, известен был в Москве как ярый последователь Вольтера и друг Дидро, для которого нарочно приезжал в Петербург.

Под старость Карин не покидал колпака и костюма, в котором ходил фернейский философ; на пальце у него был драгоценный перстень и на столе всегда табакерка с портретом Екатерины, усыпанная бриллиантами. Карин жил в Москве, между Петровкою и Дмитровкою, близ церкви Рождества в Столпниках. В молодости он служил в гвардии и отличался ловкостью и остротами. С. Н. Глинка говорит: однажды на пиру у Я. Б. Княжнина Потемкин за бокалом шампанского сказал Карину:

Ты, Карин,

Милый Крин[218]

И