Встретили его довольно вяло. Подлый Свиностас явно недооценил степень исходящей от мстителя угрозы. И решил, что для ее устранения хватит нескольких головорезов. Тут он, конечно, пожадничал. Но Васек не держал на Стасика обиды. Чем меньше предстояло возни, тем лучше.

Первая партия убийц поджидала его на перекрестье внутренних коридоров крепости. По человеческим меркам эти ребята были хороши - Васек отдал им должное. Они отлично затаились и ничем не выдали себя до самого последнего момента. Окажись на месте Васька обычный смертный, им бы удалось застать его врасплох. Но Васек учуял противников задолго до того, как они возникли перед ним с обнаженными мечами наизготовку.

Они действовали слажено и хладнокровно - атаковали дружно, лишая жертву какой-либо возможности уклониться от своих атак. Васек не стал и пытаться. Один из клинков скользнул по его бедру. Острое лезвие располосовало черный плащ Васька и штанину его брюк. Этим нанесенный урон и ограничился. На самом бедре не осталось даже царапины. Да и не могло остаться. Путем нехитрых экспериментов Васек выяснил отрадный для себя факт – его новое тело не только стало заметно сильнее, но и обрело невероятную прочность. По крайней мере, клики из обычной стали не были в силах нанести ему даже крошечного пореза. Возможно, высококачественное оружие паладинов или черных рыцарей могло бы причинить ему какой-либо урон. Но Васек сомневался, что и он окажется фатальным. Его странная природа наделяла его фактически полной неуязвимостью. Но это могущество не вскружило голову Ваську. У него не осталось ни амбиций, ни желаний, кроме одного – покончить со Стасиком. И заветная цель была все ближе.

Второй головорез попытался ударить его мечом в шею. Перехватив его руку, Васек выкрутил ее с безжалостной силой, заставив противника завопить от боли и выронить оружие. В широко распахнутых глазах человека он разглядел не столько страх (тот еще не успел возникнуть, как и осознание своей обреченности), сколько искреннее недоумение. Похоже, Свиностас не удосужился предупредить своих людей о том, с кем, а если точнее, с чем им предстоит иметь дело. Что ж, это было на него похоже. Темный властелин не больно-то ценил чужие жизни, будь то жизни своих врагов, рабов, или просто случайных прохожих.

Васек рывком подтащил к себе верещащего противника, обхватил его голову руками, и, что было сил, приложил ее об стену. Череп лопнул с глухим треском. Мозг размазался по камню стены огромной розовой кляксой. Васек отшвырнул обезглавленный труп и повернулся ко второму противнику. Тот, как заведенный, рубил и колол мечом тело Васька. Он успел изрезать весь плащ, в лоскуты испороть рубаху. Но так и не смог нанести ни одного ранения.

Васек пошел на него. Капюшон соскочил с его головы, явив противнику ужасное серое лицо мертвеца. Тип с мечом уставился на Васька, и тут же обмочился от страха. Меч выпал из его ослабевших пальцев. Он попятился, бормоча какую-то абракадабру. Возможно, торопился помолиться богам об упокоении своей грешной души.

Васек бросился на человека, схватил за руку и рванул ее на себя, выдрав конечность из тела. Кровь хлынула из раны. Противник с криком повалился на пол. Васек шагнул к нему, занес ногу, и резко опустил ее на голову орущему противнику. Еще один череп разлетелся на куски. Его осколки усеяли пол. Тело продолжало дергаться, до смешного быстро молотя ногами. Васек ощутил острый приступ кровожадности, и уже почти склонился над убитым, чтобы полакомиться его плотью, но в последний момент сумел обуздать свою тягу к человечине. Не за тем он здесь, чтобы набивать желудок. Свиностас все ближе. До него рукой подать.

Васек двинулся дальше, и вскоре ощутил впереди еще одну партию встречающих. В этот раз его попытались остановить магией. Один из противников бросил в него какие-то сковывающие чары. Второй швырнул под ноги Ваську склянку с густой мутной жидкостью. Та разбилась при ударе об пол. Вверх взметнулось густое облако удушливого дыма. Попади под его воздействие человек, тут бы ему и настал конец. Но Васек даже не чихнул. Заклинание лишь на мгновение задержало его. Он сумел преодолеть его сковывающую силу, и бросился на противников, не позволяя им выкинуть еще какой-нибудь подлый трюк.

Эти двое умерли так же быстро, как и их предшественники. Васек действовал просто и без затей. Но не испытывал никакой неприязни к этим людям, и ему было плевать, умрут они, или нет. Вся их вина заключалась в том, что они стояли на его пути к цели.

Где-то за собой он расслышал голос Гэлы. Та пыталась поспеть за ним, звала, умоляла ее подождать. Васек не стал этого делать.

Поворот. Коридор. Еще один поворот. Впереди замаячила дверь. Васек ускорился. Он точно знал - за этой дверью финал его пути. Свиностас там. И он не пытается сбежать. Возможно, подлый Стасик осознал всю неизбежность своей гибели и смирился с ней. Тем лучше. Не придется тратить силы и время на его поимку. О том, что будет после долгожданной расправы, Васек не думал. Пусть бы даже и ничего, его устроит и этот расклад.

Хлипкая деревянная дверь, наспех сколоченная из старых досок, разлетелась вдребезги от одного его удара. Васек, будучи на взводе, не рассчитал своих сил. Он ворвался внутрь. В большом квадратном помещении, скупо освещенном единственным газовым шаром, не было ничего, кроме голых стен. Тускло мерцающий стеклянный шар покоился прямо на полу. На полу, у ног Свиностаса.

Васек замер, дико уставившись мертвыми глазами на объект своих поисков. Вот он - Свиностас. Один. С обычным мечом на поясе, то есть, считай, безоружен. Стоит от него в нескольких шагах. И бежать ему некуда.

- Дорогой, ну подожди же меня, - простонала Гэла, вбегая в комнату следом за Васьком и едва не врезавшись в его спину.

Черные губы Васька дрогнули. Он процедил сквозь зубы:

- Стасик!

Гэла выглянула из-за его плеча и тоже увидела стоящего перед ними человека. Тот был невысокого роста и субтильного телосложения. На его плечи был наброшен черный плащ, а лицо скрывалось под слоем грязно-серых бинтов. Такие же биты покрывали и кисти его рук.

- Дорогой, это он? - спросила Гэла с некоторой долей разочарования.

Она успела досыта наслушаться об этом Свиностасе, и несколько иначе представляла себе этого субъекта. Ей казалось, что речь идет о каком-то могучем человеке, если вообще о