Штурман снова развёл руками и виновато потупился.

Члены экипажа, собравшиеся в кают-компании, обратили взоры к капитану, который не произнёс ни слова после того, как объявил страшную новость, которая заключалась в том, что космический колониальный транспорт «Луч надежды» из-за провороненного штурманом сбоя навигационной аппаратуры пролетел сквозь всю Вселенную и вылетел из неё, как пробка из бутылки.

Капитан угрюмо молчал.

– А что если, пока мы летим, наша Вселенная начала сворачиваться и время в ней потекло вспять? – снова затараторил второй помощник. – Получается, нам надо искать Вселенную, которая всё ещё расширяется и время в ней течёт в нормальном направлении. Потому что я, например, абсолютно не представляю, как жить во времени наоборот…

Старший помощник жестом остановил уже открывшего было рот боцмана, потом обратился к теоретику:

– Я бы посоветовал вам не слишком увлекаться, ведь ресурс корабля небезграничен, и в условиях абсолютного вакуума возобновлён быть не может.

Второй помощник страшно удивился и обиделся – ведь всё, что он говорил, было в поддержку идеи, высказанной старпомом.

– И слова больше не скажу. Сами решайте.

Все снова посмотрели на капитана.

– Буду с вами откровенен, господа, – наконец выдавил из себя кэп, – примерно миллиард лет назад мы пересекли точку невозврата.

Страдалец добавил пару запятых, а одну убрал. Потом поколебался немного и поставил на место. Он уже, наверное, в сотый раз возвращался к этой сюжетной завязке и никак не мог сдвинуть её с мёртвой точки.

Далее предполагалось, что бортовой ИИ космического транспорта «Луч надежды», оценив ситуацию и придя к выводу, что по-другому остатки человечества не спасти, начнёт поглощать пассажиров, а затем и экипаж, чтобы переработать в топливо и дотянуть до ближайшей планеты с приемлемыми для колонизации условиями.

Беззаботное, лёгкое повествование должно было перерасти в психологический хоррор, однако пара важных деталей никак не срастались. Первая глобальная загвоздка заключалась в том, что если корабль летит со скоростью, близкой к скорости света, то конца Вселенной он никогда не достигнет, поскольку, как это недавно выяснил автор, и, оказывается, широко известно всем мало-мальски интересующимся космосом, она расширяется со скоростью большей, чем скорость света. Если же сделать сказочное допущение, что такая ситуация возможна, тогда вступала в силу вторая загвоздка: как можно оказаться такими ротозеями и проморгать момент вылета за пределы Вселенной? Допустим, сканер корабля, нащупывающий подходящие для жизни миры, был настроен так, чтобы выводить из гибернации бортовой компьютер и экипаж из анабиоза только при приближении к таковым мирам, но за миллиарды лет путешествия, ни одной потенциальной колыбели для новой цивилизации так и не обнаружилось, и корабль пролетел всё на свете. Но учёные и конструкторы трансгалактического судна обязаны были предусмотреть такой вариант развития событий!

Однако эпический эпизод с вылетом корабля подобно бутылочной пробке за пределы материального мира было жалко. Получался двойной рекорд в литературном вымысле: по удалённости места действия как в пространстве, так и во времени. Можно было бы преподнести историю как некий анекдот или притчу, но выходила тогда мягкая, антинаучная фантастика, а в этом жанре дебютировать нашему вахтёру не хотелось. Он был приверженцем фантастики твёрдой и именно в этом жанре мечтал ворваться в большую литературу, что называется, с низкого старта, так, чтобы прямо с первого романа попасть в число если не знаменитых, то хотя бы известных авторов.

Часть I

Глава 1.

Может, потому что фамилия его начиналась с отрицательной частицы «не», к своим сорока с хвостиком Невструев ещё не успел смириться с тем, что всю жизнь будет неудачником. И это несмотря на все предпосылки, коих было предостаточно. Для него всё ещё были актуальны рассуждения на тему: «Ну не может же так случиться, что у меня никогда не будет ни спорткара, ни яхты, ни виллы с бассейном на берегу моря». То, что в столь почтенном возрасте он оказался рядовым охранником в торговом центре, Александр расценивал вовсе не как катастрофу, а как переход на новый уровень развития, как возможность наконец стать писателем.

В четырнадцать Саша за три дня проглотил «Мастера и Маргариту». Прочитав последние слова романа, он какое-то время сидел в оцепенении. Потом закрыл книгу, выключил свет и подошёл к окну. Была зима и поздний вечер. В совершенно чёрном небе сияли звезды. Мальчик смотрел на них долго, пока они не расплылись в его повлажневших от умиления глазах. «Господи, как же здорово!» – подумал он и рассмеялся негромко. Потом смахнул слёзы и навсегда захотел писать добрые и мудрые книги.

После этого долго ещё даже не пытался ничего творить, понимая, что сначала необходимо познать жизнь и понять людей. Вдохновлённый многочисленными примерами докторов-писателей, Александр решил получить медицинское образование. Изучить устройство основного предмета его интереса – Homo Sapiens. Разобраться в физиологии высшей нервной деятельности. К тому же врачебная специальность подразумевала постоянное общение с самыми разными людьми и, как следствие, максимально быстрое пополнение багажа жизненного опыта.

Он прилежно учился, потом также работал и продвигался по карьерной лестнице. На двери его кабинета в психоневрологическом диспансере крупного областного центра появилась табличка «Зав. отделением А.Н. Невструев». Однако он не отдавал медицине всю душу. Наблюдал за собой как будто со стороны. Наконец осторожно начал переносить свои наблюдения в тексты.

К сорока годам у Невструева накопилось рассказов на два тоненьких сборника: один обычной прозы, другой – фантастической. Он издал их на бумаге за свой счёт и выложил в электронном виде на продажу в Интернете. Его даже приняли в местный союз писателей. Кроме того, появился очень скромный, но постоянный дополнительный доход, который он тратил на то, чтобы сводить жену куда-нибудь раз в месяц. В эти дни он ощущал себя настоящим писателем, даже если приходилось при оплате ресторанного счёта добавлять из основной зарплаты. Всё остальное время он мечтал о том, как напишет некую «большую книгу», которая прославит его и сделает финансово независимым. Короткие истории издательства не интересовали, нужны были целостные произведения объёмом не меньше восьми авторских листов, да и в Интернете повести, а тем более романы продавались гораздо лучше новелл.

Александр уже давно чувствовал себя готовым к написанию чего-то грандиозного, и лишь работа, поглощающая всю энергию, была помехой. После дня, проведённого в психиатрической лечебнице, писать абсолютно не хотелось. Рутинные действия: обходы, процедуры, заполнение бесконечных бланков от руки и в компьютере, общение с неадекватными пациентами и часто с такими же коллегами не