Неожиданно дверь распахнулась и из здания выбежали дети. Они начали носиться по территории, но категорически боялись заступать за черту освещаемого фонарем пространства. Они баловались, теребили друг друга, на корточках прыгали по земле. Следом вышла Кайла, она в свойственной ей манере поначалу пыталась угомонить возбужденный бедлам, но затем смирилась и заняла строгую воспитательскую позу. Кирилл находился за пределами веселого хаоса до фантастического момента, который все перевернул. Такие моменты происходят случайно, абсолютно внезапно, непредсказуемо и, кажется, только в тот миг, когда по-настоящему нуждаешься. Предугадать и повлиять на процесс невозможно.

Дети неожиданно окружили Кайлу и начали у нее что-то настойчиво выпрашивать. Они буквально облепили воспитательницу и неугомонно гудели. Девушка, немного помучив безобразников за непослушание, сдалась и нырнула рукой в карман широких штанин. Оттуда она достала что-то крохотное и неразличимое в тени и передала страждущей ребятне. Те мгновенно поднесли подарки к носу и очаровательно начали вдыхать источающий ими аромат. Радуясь и хвастаясь друг другу доставшимися уникальными запахами, дети выглядели осчастливленными открывателями чего-то нового. Кайла умиленно помотала головой и закурила сигарету, выпуская струйкой табачный дым по ветру. Кирилл продолжал держаться обособленно, лишь молча наблюдая за происходящим. В тот миг дети ни с того ни с сего подбежали к чужестранному печальному парню, к молчаливой компании которого уже привыкли. Они не могли с ним заговорить из-за языкового барьера, но решили помочь и поднять ему настроение известным им способом. Они не могли смотреть, как кто-то грустит и решили вместе поделиться сокровенным источником радости. С улыбками они окружили растерянного парня, коснулись сочувственно маленькими ручками его конечностей и протянули ладони к его лицу. На них лежали тонкие сухие веточки с белыми увядшими лепестками бутона. Кирилл сделал вдох и почувствовал аромат ванили. Он долго не мог оторваться от него, пока вместе с запахом плода в легкие не попал оттенок табачного дыма. В тот самый момент Кирилл вдруг какой-то галлюцинацией отчетливо услышал милый сердцу голос. Родной, успокаивающий и одновременно пробуждающий. Маша с ним говорила в тот момент. Рассказывала что-то бесконечно уютное, светлое, незамысловатое и неописуемо прекрасное. Парень ощущал ее прикосновение, ее запах, ее любовь. Он прикрыл блаженно глаза. По телу побежали мурашки. Заискрилось яркими лучами солнечное сплетение. На глазах навернулись слезы счастья. Девушка находилась рядом с ним, живая и настоящая. Ее лекарство оживило душу. Исчезли усталость и безысходность. Кирилл знал, что делать. Он как никогда четко осознавал нужное решение. Парень поднял веки и с горящими глазами и благодарной улыбкой посмотрел на детей, которые тут же завизжали от радости и весело зарезвились вокруг, будто убеждаясь в правильности и эффективности метода. Кайла ничего не поняла и, выбросив докуренный бычок в специально выделенную под пепельницу старую банку из-под кофе, озабочено начала успокаивать взбесившихся детей. Сорванцы наслаждались своей причастностью к доброму поступку, а Кирилл, больше не собираясь медлить, под общий шум скрылся в направлении машины.

…

Молдован проснулся с первыми проблесками утреннего рассвета. Хоть тот и не был заметен за пасмурными сумерками, но из открытого окна доносилась свежесть нового дня. Мужчина встал и, проходя мимо комнаты, обнаружил отсутствие Кирилла. Кровать была заправлена и выглядела нетронутой. Избранный заподозрил неладное и устремился к выходу. Когда он не нашел парня на крыльце, его взгляд моментально направился в сторону парковки. Машина стояла на месте, дверь была открыта, а в салоне маячил чей-то силуэт. Молдован поспешил и замер в ступоре перед увиденным. Кирилл сидел на переднем сидении, склонив голову над рукой. На внешней стороне ладони он вырезал что-то наподобие незаконченного круга и сейчас сосредоточенно заносил чернила под кожу. Полукруг имел нечеткую штриховую линию и продолжал кровоточить. На соседнем сидение валялись пустые стержни от пишущих ручек, целлофановый пакетик с остатками сушенного белого корня и раскрытая книга-индиго.

— Это символ самого важного на свете, — внезапно молвил умиротворенным голосом Кирилл, глядя на татуировку.

— Ты принял Ihticoyonpui…, — шокировано констатировал факт Молдован.

— Я не знаю, что он означает на самом деле, — продолжал говорить о своем Кирилл.

— Эта была запредельный объём, — заключал в остолбенении Молдован, глядя на пустой пакет.

— Я его нарисовал, чтобы в случае, если утрачу память и рассудок, напомнить себе о самом важном, — заполнял чернилами последние кривые контуры парень. — Меня это однажды спасло уже от сумасшествия и пропасти…

Молдован слушал и смотрел на молодого парня, который в данный момент познавал глубину и необъятность мироздания, пересекал вдоль и поперек временной континуум и смотрел в самое сердце первостепенной сути естества. Молдован ждал, что сейчас произойдет что-то ужасное с его другом. Но, видимо, Пандора позволила еще одному человеку прикоснуться к истине и вернуться обратно в привычную телесную оболочку.

— Я добрался до первоисточника, — говорил Кирилл, — предстал перед абсолютом… Перешел границы знаний, чувств и тайн… Я разом видел, слышал и чувствовал все происходящее за все время существования материи… Я читал догмы хранителей-индиго и переживал вместе с ними хаос, который слишком огромен и опасен для человеческого восприятия… Эти оставленные послания помогали до определенной черты… Черты, где настигла безграничная пустота… Я знал, что и она не предел, но дальше не мог следовать… Она начала меня будто бы расщеплять…. Я начал терять целостность и растворяться… Но меня остановила одна мысль… Единственная, которая угналась за мной вслед и удержала… Я ее записал, чтобы не упустить…

После этих слов Кирилл взял священную книгу и продемонстрировал страницу с новой корявой записью.

— Истина, — только и смог произнести Молдован.

— Любовь, — начал Кирилл, — единственное, что связывает абсолютно каждого с жизнью.

После этого парень с легкостью посмеялся, отложил книгу и решил завершить работу с символическим полукругом. На рану капали слезы, но голос оставался твердым.

— Растворяясь там в этой пустоте, я понял, что всех людей держит, направляет, мотивирует и поддерживает лишь любовь к чему-то. Мы отличаемся по всем характеристикам, параметрам, мышлению, установкам и уготовленному пути, но каждого объединяет лишь элемент любви. Он кажется глупым, субъективным, эфемерным, но… Единым для всех. Именно эта мысль мне позволила сохранить себя и вернуться. Я думал, что это мой конец и дальше быть не может, но я…

— Поверил, — закончил фразу нового избранного Молдован.

— Да. Эта истина меня спасла. Я поверил, что мне есть, за чем вернуться в этот мир обратно.

После этого Кирилл закончил татуировку и опустил руки. Он уставился вдаль свободными просветленными глазами.

— Я отправлюсь за Машей. Теперь я точно знаю, что мне удастся ее спасти, иначе меня бы здесь уже бы не было.

Молдован