Шрифт:
Закладка:
В результате финансовой политики Анастасия и его отеческих забот о нуждах населения оказывались, за удовлетворением всех текущих нужд, огромные излишки поступлений, превышавших расходы. Очевидно, население империи оправилось в управление «римлянина», понимавшего истинные интересы империи, и морская торговля и разные технические производства, обогащая население, щедро питали казну от своих прибылей и чистых доходов. Константинополь, Антиохия, Александрия были богатыми и цветущими центрами производств и вывозной торговли, которая развивалась и усиливалась в восточной половине Средиземного моря, восполняя упадок, западной половины империи, которая оказалась во власти германцев, стоявших тогда на низкой степени культуры.
Среди забот Анастасия о благе населения следует также отметить запрещение кабальных записей, ἒγγαϕον κοπιδρμίας, как значится у Малалы, который сохранил и несколько слов из текста указа, а именно: «Мы молимся об освобождении находящихся в узах рабства. Как же нам дозволять, чтобы свободные люди поступали в рабство?» Одновременно с этим указом был издан другой — о воспрещении усыновления без императорской сакры об, этом акте.[1422] Краткость заметки хрониста лишает нас возможности точнее представить себе, чем вызваны были эти указы, где и почему возникли условия, вызывавшие случаи закабаления свободных людей. Быть может, в связи с действием закона о контроле права усыновления стоит жалоба Иоанна Антиохийского на то, что Анастасий отбирал в казну наследства умерших.[1423]
СМЕРТЬ АНАСТАСИЯ И ОБЩАЯ ОЦЕНКА ЕГО ПРАВЛЕНИЯ
В тяжких трудах и заботах проходили для Анастасия последние годы его правления. Верная сподвижница его жизни, императрица Ариадна скончалась в 515 году.[1424] Обремененный годами, он не слабел духом и твердо вел до конца свою религиозную политику. К затруднениям, которые создавала эта борьба, присоединялись и внешние беды. Так, в предпоследний год его жизни, когда он обманул расчеты папы на Собор в Гераклее, иллирийские области подверглись страшному нашествию славян, и эта ужасная волна докатилась до Фермопильского ущелья. А в последний год его жизни Дарданию, область верхнего течения реки Аксия (Вардар), посетило страшное землетрясение. Скупы, центральный город провинции, провалился в разверзшиеся пропасти, но жители успели бежать раньше. Из 24 укрепленных городов в этой области два совершенно исчезли в недрах земных, одиннадцать потеряли третью часть своих сооружений, а семь — четвертую.[1425] Все подобного рода бедствия вызывали немедленно щедрую помощь из государственных средств.
В самом начале апреля 518 года умер патриарх Тимофей, сохранивший до конца единомыслие с императором, и его преемником был назначен Иоанн, пресвитер и синкелл Софийского храма. По поводу возведения Иоанна на патриарший престол императору пришлось убедиться в тщете своих надежд сделать в столице терпимым монофизитство: толпа под предводительством монахов совершила буйный натиск на нового патриарха, требуя, чтобы он анафематствовал Севера.[1426] Дальнейшим своим поведением патриарх Иоанн доказал, что он не был единомышленником императора.
Наше скудное предание, и притом в большинстве сохранившихся источников враждебное Анастасию, не дает материала для выяснения круга лиц, оказывавших сочувствие и поддержку императору в его тяжком труде царя и верховного блюстителя религиозной жизни своего народа. Император не мог стоять одиноко, его должны были окружать люди по его избранию, и они, конечно, были; но мы их не знаем, кроме одного сирийца Марина, его помощника в финансовых реформах и единомышленника в религиозных вопросах. Среди ближайшей родни Анастасия были люди, тяготившиеся расколом с римским престолом и не сочувствовавшие его религиозной политике. Таковы были его двоюродный брат Помпей и жена его Анастасия. Во время низложения Македония они оказывали всякое внимание патриарху и поддерживали его деньгами. Так же поступала и племянница императора Магна.[1427] Когда престол занял Юстин, они вступили в личную переписку с папой. Письмо Помпея к папе Гормизду, — archiepiscopo universali, как он его титулует, — исполнено чувства искренней радости по поводу восстановления единства Церкви.[1428] Тот же Помпей встречал вскоре легатов папы за десять римских миль от Константинополя вместе с Юстинианом и злейшим врагом Анастасия Виталианом.[1429] Жена Помпея, Анастасия, была ревностной поборницей православия и разделяла славу Юлианы, жены Ареобинда. Вместе с нею она посещала св. Савву в бытность его в Константинополе в 512 году, а в 518 году состояла в переписке с папой.[1430] На стороне папы был и Келер, заслуженный государственный деятель времени Анастасия, префект города в 512 году и магистр оффиций в конце его правления.[1431]
Если Анастасий не имел опоры даже в среде своих родственников,[1432] то очевидно, круг верных ему людей был весьма незначителен. Быть может, это сознание своего одиночества и было причиной того, что Анастасий оставил надежду обеспечить престол одному из своих племянников. Он имел в виду Ипатия, сына сестры своей Кесарии и сенатора Секундина, который был префектом города в первые годы его правления. Несомненное указание в этом смысле дано в панегирике, сказанном Анастасию латинским ритором Присцианом, профессором высшей школы в Константинополе. В заключение своих похвал императору, сказанных без лести и преувеличений, Присциан, раньше чем помянуть царицу, отмечает отеческую любовь Анастасия к своим племянникам и называет из них по имени одного — Ипатия.
Hypatii vestri referam fortissima facta,
Qui scythicas gentes ripis depellit ab Histri,
Quem vidit validum Parthus, sensitque timendum?
(Говорить ли мне о храбрых деяниях вашего Ипатия, который отражает от берегов Истра скифские племена, мощь которого видел парфянин и почувствовал страх перед ним).[1433]
Быть может, поражение, которое Ипатий потерпел от Виталиана, и плен у него понизили его шансы, и Анастасий отказался от своих видов на него и ничего не сделал в обеспечение престолонаследия.
Современников Анастасия занимал вопрос о причинах проявленного им равнодушия к вопросу о преемнике, и в Равенну дошел такой рассказ. — Желая получить указание свыше, кто из трех его племянников должен сделаться
