У очередной развилки сармат беспокойно шевельнулся — сквозь наплывающий со всех сторон красноватый туман ему почудились шаги. Через несколько секунд чужак вышел из-за поворота и остановился, растерянно глядя на странную пару.

— У вас тут запросто заблудишься! — услышал Гедимин слегка запинающийся голос Люнера и, вздрогнув, запоздало подался назад. Покраснеть он не мог, но и уши, и затылок обдало жаром, и сармат уткнулся взглядом в пол.

— Сейчас направо, а там до упора, — отозвалась Мишти без капли смущения. — На флиппере ты тут не плутал!

— На флиппере как-то не до того, — проворчал Люнер. — Ого… Это, небось, больно?

— В этом и смысл, — Мишти слегка натянула цепочку, и сармат от неожиданного вслеска боли и приятного тепла стиснул зубы. — Хочешь подёргать?

— Н-нет, — Люнер сунул руки в карманы и решительно замотал головой. — Надо же… Ну ладно, я пошёл. Значит, направо и прямо?

Мишти потянула за цепочку — пора было сворачивать налево, да и шаги байкера быстро стихали — возвращаться он не собирался. Гедимин не двинулся с места, только сузил глаза, — боль в сосках очень мешала сохранять ясность разума.

— Зачем ты это сделала? — спросил он, кивнув на перекрёсток. Пояснения не потребовались — видимо, его смутная догадка оказалась верной. Мишти усмехнулась.

— Чтобы вы изнывали от боли и смущения. И ведь сработало, верно?

Сармат смущённо сощурился. «Разнесёт же по всему космопорту,» — мелькнуло в мозгу, но тут цепочка снова натянулась, и красноватый тёплый туман смыл ненужные мысли. «Ну и торий с ним…»

С какого-то момента коридоры стали знакомыми, но Гедимин понял это, когда узкая металлическая створка уже отодвинулась, стали слышны голоса, и запахло фруктовыми ароматизаторами и густым чайным концентратом. Дверь открылась чуть сбоку от длинного стола, накрытого в вестибюле; самки уже были там, только Мэрикрис, как обычно, сидела на своём месте с отдельной чашкой и маленьким чайником из тёмной керамики.

«Hasulesh!» — сармат сощурился от смущения. Самки развернулись на шум и одобрительно засмеялись, кто-то захлопал в ладоши, и другие подхватили. Гедимин, глубоко вздохнув, смерил их недовольным взглядом. «Успокойся. Это не Люнер. Эти видели и не такое.»

— Я оставлю вам чаю, — пообещала Мэрикрис, подняв взгляд на сармата, и снова сосредоточилась на полупустой чашке. Одна из самок, встав из-за стола, пошла к завесе, закрывающей проход, и отодвинула её.

— Лиззи, — кивнула Мишти в её сторону. — Лиззи пойдёт с нами.

Гедимин не был уверен, что обращаются к нему, но на всякий случай пожал плечами. Завеса с шелестом и звоном опустилась за его спиной; ещё пара поворотов и приоткрытых дверей — и он вышел в одну из крошечных раздевалок.

— Отлично, отлично, — Мишти похлопала его по груди. — Вы хорошо продержались. Давай, Лиззи, мы всё это уберём, пусть тело отдохнёт. Видишь, он весь в испарине?

Сармат повёл плечами и только теперь заметил, что кожа блестит от мелких капель. Дело было, скорее всего, в наклейках в промежности, — когда Мишти сняла их, жар сразу схлынул. Сармат облегчённо вздохнул, покосился на ноющую грудь, — зажимы тоже сняли, но их следы разгладились далеко не сразу.

— Отлично, Джед, отлично, — Мишти погладила его по скованным рукам. — Вы готовы. Теперь… подготовимся… мы.

Она уже сбросила складчатую одежду и осталась в нескольких полосках белой ткани. Её грудь на секунду коснулась руки сармата. Она поднесла ненадолго руку к своей промежности — Гедимин не отследил, что она делает, но её дыхание слегка участилось.

— Крюк готов, — сказала Лиззи. — Думаешь, надо?

— Всё под контролем, — отозвалась Мишти. — Поднимите руки, Джед. Получится?.. Вот так. Мы подвесим его и немного приподнимем, он встанет на пальцы.

Вялое воспоминание о пытках Ассархаддона всплыло на секунду в памяти и тут же растворилось — «механизм» уже запустился. Больно не было… точнее, было, но это не имело значения.

— Хватит, — сказала Мишти, жестом отгоняя помощницу от пульта управления. Сармат по-прежнему стоял на полу — привстав на пальцы, не на всей ступне, но стоял твёрдо. Суставы сигналов не подавали; слегка натянулись мышцы, но это даже было приятно.

— Очень хорош, — отрывисто сказала Мишти, погладив сармата по горячему животу. В её руке блеснуло тоненькое лезвие.

— Помните, что это значит? — она поднесла скальпель ближе к лицу сармата и аккуратно закрепила на лезвии эластичную полоску. — Полтора сантиметра, как в прошлый раз. Но теперь кровь будет стекать…

Лезвие ушло в кожу и легко, не встречая препятствий, скользнуло вниз, оставляя за собой узкий, почти незаметный надрез, постепенно покрывающийся набухающими чёрными каплями. Кровь пошла не сразу — скальпель уже дошёл донизу, и самка выдернула его, когда первая капля сорвалась вниз. Сармат тихо зашипел, стискивая зубы. Мышцы непроизвольно напрягались, и края надрезов расходились, усиливая кровотечение. Регенерация включилась сразу же, и сармат снова зашипел — не так страшна была боль, как нарастающий зуд по всей протяжённости длинных царапин. На коже снова выступила испарина, и чёрные потёки, смешавшись с ней, превратились в тёмно-красные.

— Вот так, — еле слышно выдохнула Мишти, отступая на несколько шагов от подвешенного тела. Она слизнула кровь с тонкого лезвия и посмотрела сармату в глаза.

— Вы весь в крови, — она коротко усмехнулась, проводя пальцем по слегка поджившему надрезу. — Отпусти его, Лиззи. Думаю, пора.

Любое движение давалось Гедимину с трудом — по телу вслед за волнами тепла перекатывались слабые судороги, и мышцы дёргались невпопад. Он растянулся на спине, свесив руки; с ними что-то делали — сармат не обратил внимания. Тугая спираль в солнечном сплетении разворачивалась медленно, толчками, заставляя всё тело выгибаться назад. Кто-то брызнул холодной водой сармату в лицо, и он ошалело мигнул.

— Поднимите, — скомандовала Мишти, взяв его двумя пальцами за выделительную трубку. — Да, вот так. Вертикально. Держите… пока… не… А-ассх!

Трубка вошла в неё резко, сразу на две трети, — Гедимин почувствовал,