— На самом деле, — сказала она, подняв взгляд на сармата и широко улыбнувшись, — я специально попросила всё это оставить. Сегодня оно пригодится. Вы ведь поняли, зачем вы здесь?

Гедимин мигнул.

— Ты уходишь из «Сю», — сказал он, глядя, как в тусклом свете золотится пух на её плече. Только в таком освещении, идущем из-за спины, можно было увидеть, насколько «мартышки» на самом деле пушистые… или на ощупь, если позволяла чувствительность огрубевших пальцев.

Мишти улыбнулась.

— Вы как будто этого… ждали?

Она встряхнула наручниками и небрежным движением прикрепила их к поясу. Он слегка отвис, но костюм не перекосило, — только заметнее проступили полосы ткани, отвечающие за жёсткость.

— В прошлый раз мы вас связали, — напомнила она, задумчиво разглядывая сармата. — И вы порвали верёвку. Сегодня я хотела бы закрепить вас понадёжнее.

Сармат смущённо сощурился.

— Я не хотел никого раздавить, — буркнул он и смутился ещё сильнее — он прекрасно помнил тот момент, и тогда ему было нечем замечать окружающих и тем более заботиться об их безопасности.

— У вас и не получилось, — хихикнула Мишти. — Я не боюсь быть раздавленной. Я хочу быть с вами, когда механизм сработает. Каждую секунду. Вы не против?

Гедимин мигнул. Её ладонь тронула его живот, и даже сквозь плотный комбинезон сармат почувствовал, как внутри, под солнечным сплетением, свивается тугая пружина. «Механизм,» — повторил он про себя. «Верное название.»

— Инструменты полежат тут, — сказала самка, покосившись на перчатку. — В коридоре тихо и сухо. В тот раз мы сильно поспешили, не дали подготовиться ни себе, ни вам. Сегодня начнём издалека. Снимайте куртку, мистер Джед. Я хочу на вас посмотреть.

Он спустил расстёгнутый верх комбинезона к ногам и обвязал рукава вокруг пояса, подставив плечи прохладному сквозняку. Мишти смерила его задумчивым взглядом и тронула пальцем свежий рубец чуть ниже рёбер — перекошенную звезду с тремя концами.

— Сюда оно ударило? Брр! — самка обхватила себя за плечи и вздрогнула. — Гадкая зверюшка. Здесь тёплые стены, Джед. Прислоняйтесь к любой на выбор, стойте молча и терпите.

Сармат мигнул — его слегка удивило слово «молча» — но пальцы Мишти уже сдавили его левый сосок, и он замолчал, прислушиваясь к пульсации тепла под кожей. Нервные окончания реагировали не сразу — сначала он не чувствовал ничего, кроме давления и прохлады чужой руки. Мишти крепко сжимала комок тёмной кожи, то перекатывая его в пальцах, то прищипывая и оттягивая, пока желёзка не отозвалась ноющей болью и вспышкой тепла, волной прокатившейся по телу.

— Пуск? — самка запрокинула голову, заглянула сармату в глаза и коротко усмехнулась. — Я слышу, как вы дышите.

Она сжала в пальцах правый сосок, и сармат резко выдохнул — обе желёзки незаметно набухли и отвердели. Все нервные окончания подключились; волны тепла, сходясь под солнечным сплетением, сталкивались и многократно усиливались. Гедимин двинулся вперёд — ему хотелось прижать эту точку, запустить третью волну. Мишти опустила руку и шагнула назад.

— Не сейчас, Джед, — её дыхание тоже участилось, а взгляд временами мутнел. — Надо ещё… добраться до места. Уберите руки за спину…

«В этой штуке есть карманы,» — отметил про себя сармат, не зная, чему удивляться, — то ли тому, что до сих пор их не заметил, хотя раньше находил тайники на любой одежде, то ли тому, что ещё способен на такое отвлекаться.

— Зажимы, — коротко усмехнулась Мишти, поднимая на ладони два небольших предмета с прицепленной к ним цепочкой на карабинах. — Вы умеете терпеть. Терпите дальше…

Две короткие болевые вспышки практически мгновенно перешли в волны пульсирующего жара, и сармат, прижавшись спиной к стене, прикрыл глаза. Когда он их открыл, его штаны были расстёгнуты, подштанники приспущены, и самка, засунув в них руку, деловито приклеивала что-то к коже.

— Вот тут, — она прижала два пальца к основанию его выделительной трубки. — Здесь и здесь, и ещё одна сзади. Очень маленькие железы. Если повезёт, мы их расшевелим.

Она застегнула ширинку и коротко хихикнула.

— Ваше лицо, Джед. Это надо видеть. Теперь повернитесь спиной. Да, и руки сюда.

От предметов, приклеенных к коже промежности, её немного жгло и пощипывало. Гедимин вспомнил вещество, впрыснутое в его уретру, и решил, что это сходный состав, но более мягкий вариант воздействия. Он пошевелил выделительной трубкой, вызвав новый приступ хихиканья у Мишти. Самка, надев на сармата гирлянду наручников, обошла его спереди и остановилась, разглядывая его с прежним любопытством.

— Будь этот коридор короче и прямее, я бы завязала вам глаза, — она взялась за цепочку, свисающую с груди сармата и холодным звеном прикасающуюся к его животу, и легонько потянула на себя. — Но это, пожалуй, рискованно. Идёмте, мистер Джед.

Сармат повёл плечами — все браслеты сидели плотно, не в пример надетым Макнайтом или Матейкой, не врезаясь в мышцы, но и не сползая. Настороженно сощурившись, он выгнул запястье и ощупал наручники. Мишти ослабила цепочку и, убрав с лица усмешку, заглянула ему в глаза.

— Вы можете освободиться?

Гедимин не ответил. Волны жара перекатывались под кожей — две сверху, одна снизу, и от этого мутнело в глазах, и наползала предательская слабость. «Могу,» — подумал он. «Если смогу сосредоточиться. Механизм начинает работать…»

— Только скажите, и я всё уберу, — сказала самка, понизив голос. — Если только вам станет тревожно или страшно… или захочется всё прекратить — тогда лучше прекратить. Мы идём?

Сармат молча кивнул.

Самка была очень осторожна — пожалуй, даже слишком. Сармат ждал, что она дёрнет цепочку на себя, дополнит сжатие растяжением и вызовет новый всплеск жара, но она примерялась к его шагам, и цепочка провисала свободно. Гедимин досадливо сощурился — ему казалось, что «механизм» вот-вот заглохнет. Он остановился — Мишти замерла вместе с ним и, оглянувшись через плечо, улыбнулась краем рта.

— Ещё далеко, мистер Джед. Не бойтесь, оно проснулось и