издалека заметил приближающееся судно и немедленно подал сигнал. Поначалу капитан не выказывал признаков беспокойства – под таким парусным вооружением мог идти самый обыкновенный купец из Кадиса или Лиссабона. Однако по мере приближения сомнения рассеялись, «Санта-Нинья» догонял военный корабль и цели его были далеко не мирными.

Сыграли тревогу, зарядили пушки и мушкеты, команда в полном составе заняла свои места согласно боевому расписанию. Капитан Каетано вел себя хладнокровно. Он скорее был рад предстоящему сражению, чем боялся его. Наступал час, ради которого существовала «Санта-Нинья», ради которого команду подвергали безжалостной и бесконечной муштре, ради которого он, капитан, получал солидное жалованье из королевской казны и рассчитывал в будущем получать не менее солидную пенсию.

Скорость преследователя значительно превосходила скорость «Санта-Нинья», к тому же капитан, не собираясь убегать от боя, приказал зарифить паруса и натянуть над палубой защитную сетку. Когда судно приблизилось на расстояние хорошей видимости, на бизань-мачте стал различим длинный красный вымпел Османской империи.

– Турки, черт их подери! – вскричал Марио, первый помощник капитана. – Откуда они взялись в наших водах?!

– Пушки правого борта к бою, – приказал капитан, и пятнадцать канониров прильнули к пятнадцати стволам, готовые в любое мгновение приложить раздутые фитили.

Однако турок прошел мимо правого борта далеко за пределами пушечного выстрела. Вид огромного желтого корабля с позолоченными краями открытых орудийных портов в высоких бортах произвел на команду «Санта-Нинья» сильнейшее впечатление.

– Откуда у турок такой корабль? – пробормотал капитан Каетано. – Это же типичная каракка нашего флота!

– Разрази меня гром, если это не пропавшая несколько лет назад «Энкорнада»! – вскричал Марио. – Мой товарищ ходил на ней, я пару раз бывал у него в гостях. Точно она!

Когда корма турка оказалась перед глазами моряков «Санта-Нинья», на грот-мачте заполоскался еще один флаг – черно-рыжий.

– Сам Барбаросса удостоил нас возможности надрать ему уши, – произнес капитан. – До сих пор он не отваживался соваться к военным кораблям испанского флота. Надо преподать ему хороший урок.

Турок оторвался далеко вперед, быстро и четко произвел поворот оверштаг и пошел на сближение с «Санта-Нинья», но уже с ее левого борта. Испанские офицеры с недоумением наблюдали за маневрами пиратского судна. Оба корабля были построены на одной и той же верфи и обладали похожими мореходными качествами. Высокобортные каракки, с множеством пушек малой дальнобойности, массивными башнями на носу и корме, они напоминали плавучие крепости, хорошо приспособленные к абордажному бою.

Прямая атака «Санта-Нинья» была чистым безумием, наглец вступал в единоборство с великолепно обученной командой, которая годами отрабатывала поведение в бою. Каждый солдат и офицер точно знал свое место, знал, что и как он должен делать в любом положении, экипаж напоминал отлаженный и хорошо смазанный механизм. Стоя на вершине кормовой надстройки, капитан Каетано с презрительной усмешкой разглядывал приближающийся корабль. Смысл его маневров ускользал от его понимания, но если бы Каетано мог о нем догадаться, усмешка мгновенно сползла бы с его лица, уступив место гримасе величайшей озабоченности.

Испанские каракки этого класса несли по пятнадцать пушек на каждом борту. Еще три составляли батарею кормы, и пять располагались на носовой надстройке. Барбаросса заменил испанские пушки, стреляющие тяжелыми ядрами на близкое расстояние, турецкими, бившими более легкими ядрами на сто брасов дальше. Вместо пятнадцати стволов с каждого борта у «Славы Аллаха» стало только десять, но зато сто брасов давали возможность громить испанские корабли, находясь за пределами досягаемости их орудий. Искусство состояло в том, чтобы правильно сблизиться с противником, ведь сто брасов на море сравнительно небольшое расстояние и точно удержать его совсем не просто.

В первый раз Барбароссе это не удалось, поэтому «Слава Аллаха» пронеслась мимо испанца, развернулась и теперь приближалась к нему, четко выдерживая нужную дистанцию. Каетано приказал командиру батареи левого борта достать нахала, канониры установили максимальный угол, и, когда пиратское судно оказалось прямо напротив «Санта-Нинья», два орудия рявкнули, выбросив клубы дыма. Тяжелые чугунные ядра с мощным всплеском упали в воду, не долетев около пятидесяти брасов до цели. В ответ «Слава Аллаха» словно взорвалась, десять орудий дали залп, и ни одно ядро не пролетело мимо цели.

«Санта-Нинья» содрогнулась всем корпусом. Пираты целились в орудийные порты, стреляли они метко, и половина артиллерии левого борта была уничтожена одним залпом. Пока Каетано принимал доклады о разрушениях и соображал, что делать дальше, турок снова развернулся и нагонял военную каракку с правого борта.

Каетано приказал поднять все паруса. Опытный моряк, он понял тактику Барбароссы и решил прекратить игру в кошки-мышки. «Санта-Нинья» резко взяла вправо и двинулась на сближение с пиратом, стремясь привести его в зону досягаемости своего огня. Но Барбаросса также принял вправо и прошел перед испанцами на расстоянии тех самых ста брасов. В результате этого маневра четыре орудия правого борта «Санта-Нинья» оказались выведенными из строя.

После шестого оверштага «Славы Аллаха» артиллерия военной каракки была уничтожена. Испанские канониры все-таки сумели несколько раз задеть пиратское судно, их тяжелые ядра причинили ему весьма внушительные, но не смертельные разрушения. На всякий случай Барбаросса прошел еще раз мимо молчащего испанца, всадив в него два залпа.

На этом военная каракка испанского флота «Санта-Нинья» завершила свое славное существование. Носовая надстройка была полностью разрушена, корма непоправимо изуродована, в бортах чернели огромные пробоины, в нескольких местах начался пожар. Белый от бессильной ярости, Каетано наблюдал за уничтожением своего судна.

Ни одно турецкое ядро не попало ниже ватерлинии, и это не могло быть случайным. Пираты намеренно оставили «Санта-Нинья» на плаву, что означало только одно – абордаж. И когда турок, прекратив огонь, после очередного оверштага резко пошел на сближение, Каетано приказал свистать всех наверх.

– Это единственная возможность спастись, – объявил он высыпавшим на палубу матросам и солдатам. – Если мы победим в рукопашной, то перейдем на их судно и вернемся в Кадис победителями. Если же нет, то погибнем в бою, как мужчины. Учтите – Барбаросса никого не оставит в живых, он не берет пленных. Все понятно?

Толпа на палубе ответила мрачными возгласами. Пираты славились своим умением рукопашного боя, и шансы победить были весьма невелики. Умирать никому не хотелось, но судьба, похоже, не оставила испанским морякам никакого выбора.

– Мушкетеры, – завершил свою речь капитан «Санта-Нинья», – поднимитесь на кормовую надстройку и поддерживайте нас огнем. Спасибо за службу, и пусть Иисус сжалится над нашими душами!

На «Славе Аллаха» все было готово к абордажу. Сантьяго пристегнул исправленную кирасу и надел бронзовый шлем, принесенный ему Сеидом. Он хотел лично участвовать в атаке и сразу ринуться в каюту первого помощника. На всех каракках королевского