— Для тебя и жалость, и милосердие — это проявления слабости?..

— Где жалость, там и милосердие. Так что… да! Терпеть не могу трусов и добряков.

— Поэтому ты убил моего брата? Генерала Отсенберда? Шантажировал полководца Нильфада? Потому что не простил им то, что они посмели противиться твоей воле? Я всё знаю, Норберт. И знал всегда. Все твои грязные игры были у меня на ладони. И я всегда закрывал глаза. Я намеренно заметал следы, чтобы Леонардо не вышел на тебя. Чтобы он тебя не убрал. Я шел наперекор всем своим идеалам и ценностям! Врал самому себе, мирился со своей болью и плевал на совесть, чтобы ты, Норберт, не оказался на висельнице!..

— Врешь! Ты бы никогда не встал на мою сторону!

— Да я всегда вставал на твою сторону!

— Да? А как же тот день? День переворота, когда пролилась кровь короля? Ты и тогда не предавал меня? Ты отстранил меня от политики! Сделал простым солдатиком! Для чего? Неужели Эйдэнс больше заслуживал место десницы, чем я? — Зельман молчал. — Ха! Ты просто забыл про наш уговор. Ещё когда мы были друзьями… мальчиками, умеющими видеть свет, мы поклялись друг другу, помнишь? Если ты станешь королём, то я буду твоим главным помощником. Но а если ты не станешь, то я все равно буду рядом. Мы тогда пожали руки с детским смехом на устах. Забыл?!

Зельман Златогривый стоял, широко раскрытыми глазами глядя на Изельгаама, чьи зрачки покрылись тоненькой влажной плёнкой.

— Норберт… Неужели тебе это было так важно?.. Я лишь старался на благо Короны!.. Я действовал рационально…

После этих слов Изельгаам переменился. Лицо вновь стало суровым. Он взял меч, который держал для него оруженосец.

— Оголи свой клинок. Сразимся в честном поединке, — сказал полководец. Зельман Златогривый вынул из нужен клинок. Но тут же его откинул.

— Я верю, что свет всегда главенствует над тьмой…

— Это твой выбор.

Норберт Изельгаам вонзил свой огромный двуручный клинок в грудь короля, споров напрочь его туловище.

— НЕТ! — протяжно завопил Адияль, рванув на помощь королю, однако его тут же отдернул Эйдэнс, который с мертвенным лицом произнёс:

— Уже поздно…

— Прости меня… — последние слова, вырвавшиеся из уст падшего феникса в обличие старого льва. По щекам Зельмана Златогривого текли ручьи слез.

— И теперь я буду один во тьме? Блуждать в поисках спасения?.. Да. Это моя плата за грехи.

— Почему ты ничего не сделал? — озадаченно спросил Адияль, спрятавшись с Эйдэнсом в одном из покинутых домов столицы Игъвара.

— А чего бы я добился этим?! — взбешенно буркнул Леонардо Эйдэнс. — Мы бы все там погибли. Нужно смириться…

Он опустился на пол, мрачно понурив голову. Его глаза и лицо прикрыли локоны волос. Только слышался характерный звон падающих о пол капель.

По официальным сведениям Зельмана Златогривого убили при дворце солдаты в игъварских одеяниях.

XI.

Прошёл месяц с момента подписания взаимных пактов и соглашений между вражескими сторонами. По требованию нового правителя Невервилля Норберта Изельгаама, Северному государству отходила треть земель Игъвара. Также Южное государство лишалось суверенитета, а правление в нем отныне осуществлялось бы самим императором Невервилля. Лорд Дезевон, один из наследников трона Игъвара, который долгое время считался его наместником, скрылся, а остальные члены правительства были казнены. Также сбежал со своего поста князь Лерилина Гефест Гербинский, а на его место была назначена Керст Лорен. Совет Короны был сохранен, однако лишился всякого влияния. Отныне весь континент был под контролем одного человека. Норберта Изельгаама.

Сразу после шокирующего известия о гибели Зельмана Златогривого, разлетевшегося по всей стране, был собран так называемый «Батальон мщения», подпольная организация под руководством бывшей десницы короля Леонардо Эйдэнса. Также в её рядах слыли имена Адияля Леонеля, Джеймса, Ольгерда и группы доверенных воинов Эйдэнса. И главная задача организации заключалась в том, чтобы свергнуть действующего императора и провести суд над ним и всеми его сторонниками.

— Лео, всё готово. Он подъезжает к столице. Кортеж небольшой, но сплошь элитные бойцы, — сообщил Джеймс, вернувшись с разведывательной миссии.

— Хорошо. Итак, друзья мои, сегодня наконец мы положим конец беспределу. И вернём в её законные руки нашу страну, — продекларировал Эйдэнс. — Мы атакуем кортеж Изельгаама в момент, когда тот будет подъезжать к стенам дворца. Все помнят свои задачи? Что ж, буду надеяться. Собираемся.

Адияль Леонель весь этот месяц не сидел без дела. Сутками напролёт он оттачивал навыки боя, опираясь на те ошибки, что он совершал до этого. В частности стоило подтянуть технику рукопашного боя, с чем ему помогал Гебель, товарищ Леонардо Эйдэнса со странной внешностью, но превосходными боевыми умениями. Как оказалось, вся эта группа неординарных личностей, которых Леонель встретил не так давно да ещё и в компании Джеймса и Ольгерда, в своём прошлом являлась значимым объединением в антизаконных кругах среди бандитов и разбойников. Однако Эйдэнс взял их под крыло, после чего они стали служить на благо общественного порядка и, между прочим, за больший заработок, нежели до этого. Леонель, впрочем, успешно сдружился с ними, несмотря на их мрачное и мерзкое прошлое.

Ещё до начала операции вся группа поделилась на две части. В первой были: Адияль, Джеймс, Леонардо; а во второй — все остальные. Задачей первой группы стоял захват в заложники Изельгаама, после чего они бы уже беспрепятственно могли руководить стражей и солдатами; а вторая должна была обеспечить возможность войти за стены дворца первой.

Братья.

Стоял Адияль посреди огромной, нескончаемой долины берёз, стройных, прекрасных своей внешней неотразимостью, неидеальных своей кривотой и вялостью, но тем не менее величественных, возвышающихся, казалось, до небес, гордо заявляя тем самым свою независимость, силу, стремление к свободе. И меж тем в голове его мелькали мысли, что страна, некогда полная грязных, бедных, голодных, но гордых, бьющихся за свои ценности и идеалы, отстаивающих интересы своих детей, ставящих их будущее прежде всего, ныне может стать самой несчастной и безнаказанно униженной. Неужели таков финал великой истории Невервилля? Тягость этих размышлений привела Адияля в уныние. И даже красота рощи не могла утешить его думу. Он присел, прижавшись спиной к стволу берёзы, чуть обособленной от других, более от прочих отличной чем-то внутренним. И под убаюкивание холодного ветра уснул.

Проснулся Леонель вскоре. Но в глазах всё было мутно, будто мир на пару тонов светлее стал. Звенящая тишина. Бросив взгляд чуть поодаль от себя, он обнаружил силуэт человека. Судя по чётким линиям и лёгкому блеску — что, впрочем, издали было трудно определить — человек стоял в