— Уф, кажется, меня сейчас стошнит, — простонал Кэррион, глядя в потолок. — Я плохо переношу вид крови.

Я закатила глаза, сжала палец и поднесла его к тиглю. Крошечная бусинка, покачиваясь, превратилась в слезинку, а затем упала, ударившись о кольцо. Дикость. Моя кровь не скатилась с кольца. Она впиталась в него, как ртуть.

— Завершено. Мы завершены.

Взяв кольцо, я поднесла его к свету и почувствовала, что оно действительно готово. И ключ, и замок. Целое. Я не могла объяснить, откуда я знала, что все получилось, но я была уверена. Серебряное кольцо было красивым, на нем сохранилась первоначальная гравировка, кому бы оно ни принадлежало, владелец будет доволен, что на нем сохранился герб его семьи.

— Но что ты имела в виду, говоря о спасении Фишера? — спросила я. — Он в безопасности. Почему его нужно спасать?

Кольцо ничего не ответило.

Вообще ничего.

Меня охватило разочарование, и я не знала, почему я это сделала, но я была вынуждена действовать. Я даже не осознавала, что делаю, когда надевала только что изготовленную реликвию на средний палец.

Кузница погрузилась в темноту.

Ледяной ветер пронзил меня насквозь, терзая мою душу. И звук. Боги, этот звук. Миллион разных голосов, поющих с оглушительной мощью.

АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР!

— Саэрис?

Гул голосов смолк. Свечи в кузнице загорелись ярче, пламя взметнулось вверх по задней стенке печи, облизывая почерневшую кирпичную кладку. А затем, как и несколько мгновений назад, все снова стало нормальным.

Задыхаясь, я сорвала кольцо с пальца. Сердце колотилось, внутри застыло ужасное чувство безнадежности. Больше я этого делать не буду.

Те Лена стояла у открытой двери, фактически находясь в Калише. Магия Рена все еще защищала проход, связывающий одну из гостевых спален в поместье и вход в кузницу снаружи, расположенный рядом с конюшней, гарантируя, что дом будет в безопасности, если я случайно взорву здесь все. Целительница сложила руки, глядя на меня с подозрением из дверного проема. Как всегда, ее иссиня-черные волосы были заплетены в длинные косы, спускавшиеся до самой поясницы. Между ними торчали кончики заостренных ушей. На ней было платье из переливающегося голубого материала, подчеркивающее ее безупречную кожу цвета бронзы, которое струилось вокруг нее, когда она переминалась с ноги на ногу.

— Я просто хотела зайти проведать тебя. Я слышала, ты участвовала в сражении, — сказала она. — У тебя есть какие-нибудь порезы или царапины, требующие внимания?

Я не успела ответить. Кэррион, этот пёс, вскочил, прежде чем я успела вымолвить хоть слово. Он спрыгнул с верстака, пересек кузницу и прислонился к стене у дверного проема в своей привычной небрежной манере.

— Ты потрясающе выглядишь сегодня вечером, Те Лена. Ты буквально единственное, что радует, когда я возвращаюсь сюда.

Она рассмеялась.

— Не считая горячей воды, ты имеешь в виду? И мягких пуховых перин? И бесконечного запаса вкусной горячей еды?

— Нет. Я ненавижу все, что ты перечислила, — театрально произнес он. — Ты остаешься единственной яркой звездой в этом море тьмы. Скажи мне, что ты передумала и поужинаешь со мной.

Она бросила на него осуждающий взгляд, подняла обе руки и показала ему их тыльную сторону.

— С сожалением вынуждена сообщить тебе, что я все еще счастлива в браке, Кэррион Свифт. И мой муж не из тех, кто делится с другими.

— Он красив? — Кэррион многозначительно приподнял бровь. — Пара мне тоже подходит. Может, он позволит мне присоединиться к вам, если…

В ушах зазвенело. Звук перекрыл открытые попытки соблазнения Кэрриона и очень вежливый отказ Те Лены. Фея-целительница снова опустила руки, но я смотрела на них, не отрывая глаз. Они были испещрены рунами. На некоторых пальцах было по одной-две руны. На других — ни одной. На тыльной стороне правой руки был изящный узор, но на второй ничего не было. Звон в ушах усилился. Я даже не осознавала, что пересекаю кузницу, пока не оказалась перед Те Леной и не указала на ее руки.

— Ты… прости, я… я никогда раньше не видела таких красивых татуировок. Не могла бы ты показать их мне?

— У тебя странный голос, — сказал Кэррион. — И я пытаюсь помочь ей забыть о татуировках, а не делать из них что-то значимое. Боги, ты точно знаешь, как испортить парню шанс на секс.

Те Лена снова рассмеялась.

— Кэррион, позволь мне объяснить это как можно проще. До тех пор, пока солнце встает утром и заходит вечером, я ни за что не лягу с тобой. — Обращаясь ко мне, она ответила: — Конечно. Спасибо, Саэрис. Я тоже думаю, что они красивые. Мы с мужем вместе их придумывали.

У нее были красивые руки. Изящные и тонкие, с длинными пальцами. На трех из пяти пальцев левой руки были руны. Две на указательном пальце, две на среднем и только одна на мизинце. На правой руке одна руна была на указательном пальце, другая — на безымянном, и все.

Она провела пальцами по татуировкам на тыльной стороне правой руки и, сияя, протянула ее мне, чтобы я могла как следует рассмотреть.

— Это обычай фей — отмечать свою кожу на пятую годовщину свадьбы. Мы набиваем на руках благословения, о которых молимся, в надежде, что они воплотятся в жизнь. Мы с Язом выбрали знак гармонии, знак долголетия и два знака рождения детей. Я знаю, что это слишком — желать двух детей. Одного было бы достаточно, но… — Она пожала плечами. — Нет смысла сдерживаться, когда речь идет о таких вещах, верно?

— Прости, я… — Черт, почему мне было так трудно дышать? — Я не уверена, что понимаю. Значит, вы сами придумали эти татуировки? А кто-то нанес их на твою кожу?

Те Лена кивнула.

— Да. Мы ждем пятой годовщины, чтобы сделать это, потому что некоторые браки распадаются в первые годы. Такое может случиться. Нам советуют быть осторожными и проявить терпение, пока мы не будем уверены друг в друге, прежде чем наносить эти знаки. Мы с Язом хотели сделать это уже через два года, но старейшины