Итак, в один прекрасный день Италия надолго оказалась без правительства. Иностранные войска расположились и хозяйничали на ее территории, а целый хоровод слухов и противоречивых известий постоянно сотрясал страну. В течение первых нескольких дней она оказалась во власти настоящего хаоса, и невозможно было рассчитывать на что-либо, кроме собственных разума и возможностей. Тогда как некоторые представители высшего командования сдавались немцам, бросая свои части на произвол судьбы, другие, подобно генералу Карбони в Риме, попытались организовать сопротивление. Во флоте, т. е. в той части итальянской армии, где антифашистские настроения были наиболее сильными, вовсе не наблюдалось колебаний, и, подчиняясь условиям перемирия по всем его пунктам, ВМФ направился на Мальту, куда прибыл, потеряв по пути один из лучших боевых кораблей — броненосец «Рим», потопленный немцами. Насмерть сражались и солдаты из гарнизона Чефалониа (из которых 8,4 тыс. человек были зверски убиты немцами), а также значительная часть солдат из частей, воевавших на Балканах, затем присоединившихся к югославским партизанам. Но для очень многих разбитых, оставшихся без военного командования частей самый легкий путь вернуться домой состоял в том, чтобы сдаться в плен немцам и проехать в пломбированном вагоне, следовавшем в концентрационный лагерь на территории Германии. В те дни разгрома и полного хаоса вновь во всей полноте проявились лучшие качества итальянского народа: достоинство и скромность, благородство и терпимость. Ни один беглый солдат не мог пожаловаться на то, что он не получил гражданского платья; ни один военнопленный из армии союзников, оказавшийся вдруг на свободе, не получил отказа в помощи, не говоря уже о крыше над головой; ни один еврей не был выдан нацистам, и каждый получил убежище.

Огромное несчастье дало итальянскому народу возможность по-настоящему осознать свою историческую общность и свою древнюю культуру.

Движение Сопротивления

Последовавшие за перемирием 8 сентября 1943 г. события со всей очевидностью показали, что трагедия в Италии совершилась: страна оказалась разделенной на две части. На Юге были расквартированы англо-американские войска, которые 1 октября заняли Неаполь и таким образом закрепились на линии, которая проходила через местечко Монтекассино и достигала Пескары на побережье Адриатического моря. Там же находилось и правительство Бадольо. В Северной Италии хозяйничали немцы. Там было образовано фашистское правительство во главе с Муссолини, которого вызволила из заточения группа немецких парашютистов 12 сентября. Совершенно очевидно, что оба итальянских правительства были в полном смысле слова марионеточными. Созданное Муссолини правительство в государстве, получившем название Итальянская социальная республика (Республика Сало[463]), не имело никакой реальной власти даже на не оккупированной союзниками территории страны. Действительно, значительная часть области Венето управлялась непосредственно немецкой администрацией, и поэтому ее положение оказалось неопределенным — не то оккупированная, не то аннексированная территория. Однако и правительство Южной Италии первоначально имело формальное право на власть лишь в провинциях области Апулия, и только в феврале 1944 г. под его юрисдикцию перешли остальные провинции, прежде управлявшиеся союзниками.

При детальном рассмотрении картина представляется еще более хаотичной и потому весьма неутешительной. На Сицилии давно зревший среди населения протест против фашистского режима и Рима проявился в создании движения сторонников независимости. В Неаполе царили уныние и упадок, хотя именно здесь началось восстание против немцев еще до вступления в город войск Англии и США. В Северной Италии население познакомилось с грабежами и бесчинствами, творимыми здесь оккупационными немецкими войсками. Воссозданные фаланги итальянских фашистов также отличались потрясающе хамским, вызывающим поведением, и эта безудержная наглость напоминала о самых худших временах раннего сквадризма. Повсюду начался голод, господствовал «черный рынок», царили растерянность и смятение. И главное, не было никаких надежд на быстрое решение проблем, поскольку с каждым днем становилось все очевиднее, что для Англии и США итальянский фронт имел второстепенное значение. Ведь после Тегеранской конференции[464] по настоятельному требованию И.В. Сталина все военные усилия союзников были направлены главным образом на создание Второго фронта, а их командование было поглощено подготовкой операции по высадке десанта в Нормандии, и с этой целью оно даже отозвало некоторые дивизии с итальянского фронта. Поэтому военные действия были почти прекращены, а линия фронта установилась южнее Рима. Италия томилась, изнывала в ожидании. Все менее реальной казалась мысль о том, что страна может хоть как-то повлиять на развитие событий и заставить хотя бы в какой-то мере считаться с ней.

Перемены начались в октябре 1943 г., когда после долгих колебаний правительство Бадольо объявило наконец войну Германии. Таким образом Италия решила доказать, что она готова внести свой вклад в борьбу против нацизма и фашизма и изменить условия договора о перемирии[465] с союзниками. Все те, для кого присяга на верность королю еще сохраняла какое-то значение, отказались теперь признавать правительство Итальянской социальной республики и органы власти, созданные немецкими оккупантами. Так, первые партизанские отряды, сформированные при участии коммунистов и антифашистов из Партии действия, стали пополняться целыми воинскими частями регулярной армии во главе с их офицерами. Эта первая волна движения Сопротивления была названа немцами «коммунисты-бадольянцы», хотя, изобретая этот термин, они, по всей вероятности, не понимали, что сам факт соглашения, достигнутого между коммунистами и монархистами, вовсе не служил доказательством популярности и тех и других в Италии.

В действительности, по крайней мере на первых порах, коммунисты и другие антифашистские партии и в самом деле вовсе не находили общего языка с королем. Более того, они обвиняли Виктора Эммануила III в том, что он способствовал приходу фашизма к власти и поддерживал режим до тех пор, пока не разразилась катастрофа. На конгрессе итальянских антифашистских сил, состоявшемся в Бари в январе 1944 г., возглавившие Комитет национального освобождения (КНО) левые партии проявили единодушие, требуя немедленного отречения короля. Однако, к счастью, старый, умудренный опытом Бенедетто Кроче сумел убедить их в том, что подобное требование вряд ли сейчас уместно. Ведь ни для кого не было секретом, что союзники, и в особенности Англия, правительство которой возглавлял Уинстон Черчилль, стояли на страже интересов монархии в Италии и с беспокойством наблюдали за действиями антифашистов. Таким образом, положение казалось безвыходным, а объединение антигермански настроенных антифашистских сил — весьма проблематичным.

Ситуация изменилась, когда в Италию вернулся человек, который провел 18 лет в изгнании. Никто не мог и представить себе, что лидер ИКП Пальмиро Тольятти, прошедший